И вот сегодня — новое испытание, опять связанное с неудобным, мягко говоря, транспортным средством и развесёлыми деревенскими дорогами. Ну, почему подобные неприятности вечно валятся на мою бедную головушку (а в двух последних случаях ещё и на тело)? С другими, если послушать моих подруг, знакомых, такие вещи обычно не происходят. Нужно будет об этом как-нибудь на досуге подумать. Может, что надумаю, дабы подобные истории со мной больше не случались.
Наверное, в другое время я бы не преминула посмеяться над маленьким неказистым домишком, гордо именуемым в здешних местах продуктовым магазином. Однако сейчас я смотрела на него растроганным, почти любовным взглядом. Мы, наконец-то, встретились!
Самой себе в эту волнительную минуту я напоминала Иванушку из сказки, в которой, после преодоления всевозможных препятствий, ему удалось отыскать заветный ларец, хранивший в себе ключ к бессмертию жестокого злодея Кощея. И, кстати, судя по припаркованному недалеко от этого магазинчика чёрному джипу, владелец Чудикинской продуктовой корзины находится сейчас на своём рабочем месте.
Ну, что ж, тем хуже для него! Ведь, если мы ненароком встретимся, думаю, вряд ли я сумею удержаться от того, чтоб не сказать этому спекулянту и мизантропу несколько ласковых слов, которые при благоприятном исходе дела могут заставить его призадуматься о перемене месторасположения продуктового магазина.
В сопровождении Большова я осторожно поднялась по древним, рассохнувшимся деревянным ступенькам. Чудикинский спекулянт оказался ещё и порядочным скупердяем. На такой шаткой лестнице можно запросто свернуть себе шею! И куда только, спрашивается, местный сельсовет смотрит? Уж он-то имеет действенные рычаги воздействия на недобросовестных предпринимателей! Однако воздействовать почему-то не хочет.
Может, взятки от них получает, либо ему просто на всё наплевать? Надо будет при случае жалобу написать в администрацию района. Возможно, тогда здешние чиновники хоть немного зашевелятся. Хоть и горько это говорить, но отъявленных туников можно заставить нормально работать только при помощи пинков. Такой метод воздействия они обычно понимают лучше, чем человеческую речь. Увы, такова суровая правда жизни.
И вот, наконец, мы оказались внутри магазинчика. Конечно, я не могу сказать о себе, будто в родном Санкт-Петербурге я привыкла посещать лишь дорогие супермаркеты, однако, столь откровенного убожества мне в моей жизни встречать ещё не приходилось. Небольшое помещение со скрипучими, давно некрашеными половицами, освещалось солнечным светом, падавшим из окна. И, хотя на дворе стоял ясный день, этого освещения всё же было недостаточно. Хозяин магазинчика явно экономил на электричестве. Но не только.
Помещение не ремонтировали со времён царя Гороха. Все углы были затянуты мрачной паутиной. Местами осыпалась штукатурка. А старые половицы так жалобно скрипели, как будто просили отпустить их на волю. Наверное, они надеялись вновь стать частью природы. Но это, увы, было невозможно.
Впрочем, другим их собратьям по деревянному цеху повезло и того меньше. Ведь их не только выпилили и выстрогали, но ещё из них короба сколотили, которые крепкими гвоздями безжалостно к стенке прибили. И потом разложили в них разный товар. А он, между прочим, мух к себе привлекал.
При виде этой картины мне стало немного дурно, и я от торговых прилавков в другую сторону отвернулась. Привычный к здешним порядкам (а также и к беспорядку), Большов вместо того, чтоб заняться покупками, начал о чём-то болтать с продавщицей.
Глядя на них, я подумала: надо бы подкинуть физруку идейку, чтобы сегодня после работы он на своём велосипеде покатал по деревне эту болтливую курицу в голубом переднике. Ведь она так откровенно строила ему глазки. Зато мне в этом случае уж точно удалось бы перевести стрелки. Сами знаете: всегда запоминается последнее.
А уж как бы я порадовалась за чудикинцев, которым было бы что обсудить за вечерним чаепитием! Осталось дело за малым: убедить Большова, что эта девица по нему прямо-таки сохнет. И тогда моя добрая репутация в здешних краях будет восстановлена, что для учительницы, призванной «сеять разумное, доброе, вечное», безусловно, очень важно.
Но я на этом отнюдь не остановилась, и стала развивать свою мысль дальше. Согласно моему грандиозному режиссёрскому замыслу, если вечерняя велопрогулка всё же состоится, у продавщицы, торгующей на отшибе, и явно необременённой семейными узами, может появиться ухажёр. Большов по такому случаю начнёт более прилично одеваться, а потом, как честный человек, будет обязан жениться на этой болтливой курице. По-моему, получится хорошая пара, ведь он тоже любит поговорить. Они сыграют весёлую свадьбу, на которой жители Чудиков оторвутся за милую душу. Я могу взять на себя роль тамады (В моей будущей артистической карьере этот опыт мне может пригодиться). В общем, все останутся довольны!
22
— Гаврилыч, я что-то не понял. Ты чем недоволен?
Мои увлекательные фантазии на тему свадьбы физрука и продавца местного магазинчика внезапно прервал чей-то грубый голос, раздавшийся со стороны крылечка.
— Ой, хозяин приехал! — пискнула продавщица и, отвернувшись от Большова, начала срочно переставлять какие-то банки на полках, демонстрируя всем свои видом бурную деятельность на рабочем месте.
— Сам знаешь, Костик, — со вздохом ответил другой, как будто бы чем-то опечаленный голос. — Устал я до чёртиков от ваших ежемесячных поборов.
— Гаврилыч, ты чё пургу гонишь? Нас тут целых полтора месяца не было.
— Не полтора месяца, а пять недель, — продолжал настаивать на своём оппонент Костика.
— Всё равно много. Мог бы, Гаврилыч, за нами и соскучиться! — загоготал кто-то третий.
Деревянные ступеньки на крылечке под тяжестью трёх, пока ещё невидимых мне собеседников, уже не скрипели. Они вздрогнули и надрывно застонали, оплакивая свою горькую, поистине несчастную долю. А я подумала, что так стонать могли, наверное, лишь бурлаки на Волге. Мне даже захотелось заткнуть уши.
Но тут на пороге магазина нарисовалась весьма живописная группа. И я была вынуждена констатировать, что со времён гоголевских героев — Бобчинского и Добчинского, стремившихся выглядеть образцом хороших манер хотя бы ради показухи, нравы на Руси-матушке сильно изменились.
В нешироком от сотворения данного торгового помещения дверном проёме одновременно показались трое. Два крепыша: один примерно мой ровесник, другой лет на десять старше, и маленький невзрачный мужичок среднего возраста.
Они пихали друг друга локтями, пытаясь поскорее оказаться внутри магазина, словно здесь, как в добрые советские годы (мне об этом рассказывала бабушка) выбросили на прилавок какой-то дефицит, и нужно было срочно занять очередь, чтобы потом узнать, а за чем ты, собственно, в эту очередь встал, ведь покупали тогда всё подряд. Слава богу, времена нынче другие.
Занятное соперничество закончилось тем, что маленький мужичок, благодаря своей скромной физической форме, умудрился пролезть вперёд. Двое крепких ребят в спортивных костюмах удивлённо воззрились друг на друга, затем почесали свои выбритые затылки и прошли внутрь. При виде них продавец вдруг побледнела и спряталась за спину Большова. А я догадалась, что эти двое — здесь гости незваные и нежеланные.
Окинув покупателей быстрым настороженным взглядом, хозяин магазина — тот самый маленький, худой, невзрачный мужчина — прошёл за ширму, разделявшую помещение на две части. Тот, что помоложе (Ему я мысленно присвоила прозвище «Консервная банка» за безнадёжно-тупое выражение лица), принялся туда-сюда ходить, засунув руки в карманы штанин и зачем-то прислушиваясь к скрипу половиц. Тот, что постарше (Он имел более осмысленный взгляд, но не совсем обычной формы глаза, за что и удостоился лаконичного прозвища «Сова») начал присматриваться к ценникам на товарах.