— Кто ж спорит? К ним — впервые. А вот на работе нам документы иногда нужно срочно доставить. Тогда мы звоним в подобного рода службы и, знаете, сколько приходится ждать?!
— И где вы, Ася, работаете? — ведущий вдруг резко сменил тему разговора.
— В музее.
— В каком музее, Ася? — продолжал любопытствовать телевизионщик.
И вдруг от этого простого вопроса меня в жар бросило. Я не могла, хоть убей, вспомнить название нашего музея! Визуально я его представляю, а вот названия вспомнить не могу. Хотя там и помнить-то нечего. Ведь краеведческие музеи есть в любом городе, и не только России, но и мира. Но у меня в тот момент, как назло, это вылетело из памяти. Просто напрочь.
На меня все смотрят с удивлением. Наверное, они тоже считают меня странной женщиной, но только в том, нехорошем смысле. Что делать? Время идёт.
— Не помню, — я от стыда опустила голову.
— Наверное, у вас закружилась голова, Ася, от радости, что курьерская фирма «Быстрее ветра» подарила вам музыкальный подарок в связи с тем, что вы стали её десятитысячной клиенткой, — выручил меня из неловкого положения находчивый парень и вновь повернулся к камере:
— Мы были очень рады побывать в гостях у нашей землячки Аси Ивановой, которая по достоинству оценила качество услуг петербургской курьерской службы «Быстрее ветра»! Вот вам, Ася, на память буклет с нашими расценками. Обращайтесь почаще. Вам, как юбилейному клиенту, — обязательно на фирме сделают скидочку. Ещё раз поздравляем, Ася!
Дверь за «бродячими артистами» захлопнулась. Они внезапно в моей жизни появились, и также неожиданно быстро исчезли. Мы с Нюркой снова остались одни. Но ненадолго. Только мы расположились на кухне, чтоб обсудить любопытное событие, и то, что завтра ещё предстоит увидеть (телевизионщики пообещали показать меня в утренних новостях), как наш покой был опять нарушен.
В дверь позвонили. От неожиданности мы с Нюркой так на табуретках и подскочили, как два премиленьких резиновых мячика. Ну, так ещё бы не подскочить! На дворе — ночь, и мы никого в гости не ждём.
Ни рассыльный, ни артисты по второму кругу нас навещать бы явно не стали. По-моему, от общения с нами они маленько устали. Впрочем, как и мы от них: нашумели незваные гости за милую душу! Теперь бы в себя прийти. А тут опять кто-то явился по наши безгрешные души. На сей раз, как пить дать, бандиты! Нормальный человек разве будет ходить среди ночи по городу?
38
Я решила подстраховаться и взяла в руки молоток. Моя верная подруга вооружилась скалкой. Ну, теперь попробуй-ка, бандюган, с нами справиться! На глазок время тратить не стали. Да с таким вооружением, как у нас, мы кого хочешь испугаем! Памятуя о Принципе неожиданности, я резко распахнула входную дверь, а чтобы преступник не усомнился в серьёзности наших намерений, пнула её ногой. Нюрка подняла скалку над головой, а то за моей широкой спиной мою мелковатую подружку было не очень хорошо видно.
На лестничной площадке стоял… Виктор. На его лице была написана такая растерянность, что мы с Нюркой чуть было не подавились от смеха. Виктор осторожно обогнул нас и зашёл в квартиру. Наверное, понял, что от безостановочно хохочущих идиоток приглашения войти нескоро дождёшься.
Всё ещё продолжая смеяться, я показала Виктору рукой в сторону кухни. Пусть проходит! Всё же: званый — незваный, а гость. Надо напоить его чаем, да узнать, зачем пришёл.
Но Виктор присаживаться к столу не стал. Глядя мне прямо в глаза, он включил музыку на своём телефоне. И я услышала знакомую мне с детства песню Вячеслава Добрынина. Надо сказать, что благодаря матушке, я неплохо знаю песни советских лет. Ведь моя мамочка до сих пор в некотором роде живёт в том времени.
И вот сейчас зазвучала одна из тех песен, которые постоянно сопровождали меня в детстве.
Хочешь, я в глаза, взгляну в твои глаза?
И слова припомню все, и снова повторю:
Кто тебе сказал? Ну, кто тебе сказал?
Кто придумал, что тебя я не люблю?
Эта песня мне когда-то ужасно нравилась. И сама по себе, и тем, что она ассоциировалась у меня с первой любовью — Серёжкой Васильевым. Ведь я, когда влюбилась в четвёртом классе в своего одноклассника (и так сильно, что до сих пор страшно вспомнить!), включала плеер с этой песней, как только за мамой закрывалась дверь. И в ванной её напевала, и по дороге в школу, и на обратном пути домой.
Ах, до чего же трогательная история! Боюсь, я сейчас не выдержу и расплачусь.
Однако моя быстрая, как на слова, так и поступки, подруга плакать мне не позволила. Нюрка нашла в моём телефоне и включила запись песни в исполнении Ирины Муравьёвой, и сделала звук погромче.
Если я в твоей судьбе ничего уже не значу,
Я забуду о тебе. Я смогу, я не заплачу.
Эту боль перетерпя, я дышать не перестану.
Всё равно счастливой стану.
Всё равно счастливой стану,
Даже если без тебя!
Виктор нахмурился, но не растерялся. Он включил на своём телефоне запись песни, которую я также не раз слушала в мои счастливые детские годы. А звук Виктор сделал ещё громче, чем у Нюрки. Теперь мы могли оценить вокальные данные некогда очень популярного эстонского певца Яака Йоалы:
Я рисую, я тебя рисую
Я тебя рисую, сидя у окна.
Я тоскую, по тебе тоскую,
Если бы ты это только знать могла.
Под эту песню я тоже, помнится, очень тосковала. По своей второй любви — Юрию Петровичу Филимонову. Уж так тосковала, что от тоски и печали даже решилась уехать в деревню. Правда, вернулась оттуда быстро, но на то уже были другие причины.
А вот от обманутой любви я лечилась не один год. Слава Богу, хоть выздоровела. Другие, бывает, что и руки на себя накладывают. Я ещё дёшево отделалась. Пострадала несколько лет, да и сама не заметила, как рана затянулась. Конечно, сейчас сердечко чуть ёкнуло, но песня закончится и, знаю, это пройдёт.
Да ещё бы не прошло! Вошедшая в азарт Нюрка в долгу не осталась. Нашим ответом Виктору стала песня Глории Гейнор. Правда, прозвучал её русский вариант. Если не ошибаюсь, пела группа «Здравствуй, песня».
И я не та, давно не та –
Девчонка глупая, которой
Ты тогда сказал: «Прощай!».
И под прошлым у меня
Подведена давно черта.
Ты так и знай. Ты так и знай!
Хладнокровие изменило Виктору. Он побледнел (Сейчас, на его фоне, мы с Нюркой — красные, как раки, запросто могли бы участвовать в конкурсе: «Пародия на вождя краснокожих»). А руки Вити чуть дрожали, когда он торопливо искал в телефоне следующую песню. На сей раз нам предстояло услышать актёра Валерия Золотухина:
А я в ответ на твой обман
Найду ещё кудрявее!
А наш роман — и не роман,
А так — одно заглавие!
Зелёные нюркины глаза расширились, как у кошки. Она готова была нанести очередной удар. Но не вышло. В дверь позвонили. Потом очень громко постучали. Нам пришлось звук на своих телефонах убавить. Да, не показалось: действительно стучат! Жаль, мы только вошли в раж!
39
Пока мы втроём собирались с мыслями, в дверь снова позвонили.
По-прежнему не выпуская из рук молоток (Он случайно остался в моих руках после прихода Виктора: уж больно, услышанные давеча песни, мне душу зацепили), я решительно направилась к входной двери. А чего мне бояться? Я-то у себя дома как-никак! Пусть те боятся, что стоят сейчас в подъезде! Молоточек — он ведь очень хорошо успокаивает нервы, да и агрессию тоже быстро снимает.
Уже отработанным за сегодняшний вечер приёмом я распахнула дверь одним резким рывком. Передо мной стояли двое полицейских. А, надо признаться, я с детства побаиваюсь людей в форме. Хотя теоретически сама допускаю мысль, что могла бы работать в полиции и приносить людям большую пользу.
Ведь в фильмах следователи так легко раскрывают даже самые запутанные преступления, что ты невольно начинаешь думать: а я-то чем их хуже? Да я, может, ещё и не такое смогу! Но, сами понимаете: практика и теория — это отнюдь не близнецы-братья. Между ними лежит такая пропасть, что далеко не каждый способен её перепрыгнуть. Вот и я не уверена в своих силах.