– Позади тебя мы видим сидящих Лета и приглашенную на слушания Марцию, соучастников Коммода в его преступлениях, и после твоих хвалебных им речей можем предположить, каким ты будешь императором, – консул подтянул тогу и тяжело опустился на своё складное курульное кресло, украшенное слоновой костью.
– Ты молод, консул, – не дрогнув, спокойно ответил Пертинакс, – и не понимаешь необходимости склоняться перед обстоятельствами. Упомянутые тобой Лет и Марция повиновались Коммоду против воли, а как только представилась возможность, они показали, каковы были их истинные желания.
Пертинакс сел на свое место, и председатель сразу обратился к членам Сената с предложением прямо утвердить притязания Пертинакса на императорскую власть, не обсуждая более никаких других кандидатур. Единогласным решением Сената тот был объявлен императором. Председатель провел ладонью по потному лбу и произнес традиционную в такой момент и столь долгожданную фразу: «Дольше мы не задерживаем вас, господа сенаторы». Все встали с мест и впервые за много лет, направляясь к выходу, вслух заговорили о том, что давно хотели сказать, но страх доносов и проистекавших из них последствий заставлял их молчать.
После совершения обычных жертвоприношений в Храме Юпитера Пертинакс в сопровождении охраны удалился в императорский дворец. Священная дорога на Форуме была в этот час совершенно безлюдной. Поднимаясь по высоким ступенькам на Палатинский холм, он чувствовал, как усталость от бессонной ночи и волнений сковывала мышцы его ног. Эклект предложил императору передохнуть. Пертинакс поднял голову вверх, любуясь яркими звездами на черном небе. Старческие слезы потекли по его щекам: «Нет, Эклект, надо спешить! У нас ещё есть дела, которые мы должны решить до рассвета».
Палатинский дворец, с тех пор, как его покинул Коммод со своей шумной свитой, казалось, звенел от пустоты и тишины. Пертинакс, вступив во Дворец Флавиев, был ошарашен беспорядком, царившем в Триклинии, бывшем гордостью архитектора Рабирия. На лице нового императора слуги читали раздражение и упрек. Пертинакс нагнулся и, подняв с мраморного пола небольшой серебряный кубок, повертел его в руке. Прекрасная работа неизвестного мастера по серебру изображала юношей, занимавшихся друг с другом любовью в самых изощренных позах. Кубок был липким от вина, и он, поставив сосуд на бронзовый треножник, брезгливо обтер руку о свою тогу, предварительно поплевав на ладонь. Задумался, но услышав голос трибуна, вздрогнул.
– Что? – спросил император. – Какой пароль?
– Пароль на первый день службы охраны дворца, – отчеканил трибун.
– Будем воинами! – тихо себе в бороду произнес Пертинакс.
– Не понял, принцепс, – испуганно переспросил его трибун.
– Пароль на сегодня: «Будем воинами!», – произнес уже громко император.
Этот пароль Пертинакс придумал сам очень давно, и когда командовал легионами, любил давать его своим центурионам. Охрана Эклекта переглянулась. В устах императора пароль прозвучал как упрек и выражал порицание за бездеятельность их предшественников. Пертинакс отошел от трибуна и подозвал к себе Ливия Лавренца.
– Слушаю, император, – почтительно наклонил голову прокуратор наследственного имущества Коммода.
– Сейчас же организуй и проследи лично, чтобы тело Коммода выдали Фабию Хилону.
– Это кто, – удивленно поднял брови прокуратор.
– Его, кажется, наметили в консулы. Я уже говорил с ним, он ждет. Фабий займется погребением усопшего Коммода сегодня же ночью, в усыпальнице Адриана.
– Ночью? Но Сенат по этому поводу… – задрожал прокуратор, приложив ладонь ко рту.
– Делай, как я велю, – Пертинакс оборвал прокуратора, – помню тебе, всаднику, назначили жалованье в 200 тысяч сестерциев в год. Так, кажется? – прокуратор кивнул и, заморгав от страха, промычал: «Угу». – Если так, тогда чти память его. Я не допущу кощунства над его телом.
– Будет исполнено, как велит император, – уже уверенным голосом произнес Ливий Лавренц и скрылся за спинами личной охраны Пертинакса.
– Эклект, – настала очередь спальника, – ты, вот что… Сегодня взысканий по службе не будет! Дисциплина в отряде должна быть восстановлена, – Пертинакс обвел взглядом пиршественный зал и покачал головой. – Сколько нужно времени, чтобы навести здесь надлежащий порядок?
– Я сейчас же подниму все службы и выясню.
– Выясняй, только побыстрее. Завтра, точнее, уже сегодня к вечеру дворец должен блестеть, ко мне придут гости, – Пертинакс замолчал и ещё раз обвел зал своим цепким взглядом.