Он попытался поднять руку, но не смог осязать своего тела. В месте с тем, стал слышен шум сирены и топот ног. Степан сделал отчаянную попытку открыть глаза, но ему это не удалось. Тем не менее, он каким-то не постижимым образом увидел склонившееся над ним худое и строгое лицо медэксперта:
— Старик готов. — Произносит он. — Мертвее и быть не может.
Громов едва не поперхнулся. Ему хотелось крикнуть:
— Не правда, я еще жив!
И он действительно кричит, но его никто не слышит. Степан дергается и вот он уже видит себя со стороны. Медики заворачивают в целлофановый пакет его труп. А эксперты продолжают собирать гильзы. Степан пробует коснуться милиционера рукой, но она не встретив сопротивления, проскакивает мимо массивного туловища.
Громов удивился:
— Это сон или я сошел с ума?
Он посмотрел на свою руку, она стала бледной и полупрозрачной. Затем капитан окинул взглядом свое новое тело. Оно стало другим, ноги в белых похожих на тапочки сандалиях, а сам он словно завернут в молочный саван. И при этом ощущение необычайной легкости. Степан подпрыгнул и медленно опустился на землю — его тело утратило вес.
— Меня убили, и я стал призраком. Что же, это не так уж и плохо.
Громов засмеялся. Почему-то ему стало весело.
— Есть все-таки иной свет, а я не верил.
Что-то изменилось в нем. В последние годы у него болели практически все органы, а сейчас он чувствовал себя абсолютно здоровым. Никакой ломки в спине, ни больных почек, ни бьющегося как заяц сердца, ни боли в старых, полученных еще в Великую Отечественную войну ранах. Понятно, почувствовав подобное облегчение, у любого подымится настроение. А главное, он уже умер и переход в другой мир состоялся, ничего страшного не случилось. Степан решил прогуляться по городу. Так как его относительно небольшой провинциальный городок был скучен, то почему бы не проехаться в Москву. Там даже у призрака найдется не мало возможностей поразвлечься. Степан припустил по улице, дул холодный осенний ветер, сквозь него пролетали буро-рыжие листья. Улица кишела от множества автомобилей. Большое количество пешеходов спешило на работу или по своим делам. Степан нарочно сталкивался с ними, возникало чувство, словно от легкого электростатического соприкосновения. Затем и это ощущение пропало, он совершенно спокойно проходил сквозь телеграфные столбы. Новое тело страстно желала необычных впечатлений. Степан с разгона врезался в стену, на короткое мгновение он оказался в толще мрамора и бетона, но при этом продолжал по инерции двигаться и тут же ввалился в еще не докрашенный офис фирмы.
— Привет! — произнес Громов. На него нахлынули воспоминания, как он, примерно в это время, точнее чуть позже, уже на выпавшем первом снегу, вступал в комсомол. Рядом стояли его уже взрослые товарищи с трофейными немецкими автоматами. Немецкий автомат был намного легче и меньше советского и по этому партизаны предпочитали "шмайстеры", отечественному автомату Ока. Торжественный салют и клятвы в вечной верности. Ну, это там, в далеком прошлом. Уже нет той партии, развалился Советский Союз. Куда все подевалось, пришел новый век, век капитализма. То чем их пугали с детства, стало реальностью. Бандиты спустились с экранов сериалов в реальную жизнь. Ох, будь его воля, он постарался бы вернуть доброе утерянное прошлое, а так живи или точнее уже не живи в новом обществе — хищном и коварном. Пройдя насквозь офис, бормотавших что-то свое людей, Степан оказался в цеху. Там работали, что-то шили и кроили подневольные люди.
— Вот подпольные "цеховики" основали производство. Милицию бы на них — живо бы турнули.
Потом в голове мелькнула мысль, что наверняка милиционеры знают об этом и находятся в доле. У Степана зачесались руки расправиться с местными авторитетами самому.
Только как это сделать, когда у тебя нет реального тела? Пройдя цех, Громов вновь выскочил на улицу. Быстрым шагом, игнорируя проносящиеся мимо машины, он подошел к столовой. Готовили не слишком аппетитно, да чувство голода не ведомо призракам. Тем не менее, появились знакомые ощущения. Степану захотелось попробовать еды. Какова она на вкус в новом-то теле.
Однако ни ложку или вилку взять в руки призраку не удалось. Напрасно помучившись, Громов попытался поступить по- дикарски. А именно, подобно свинье засунул лицо в гуляш. Это, впрочем, не помогло, челюсти не встречая сопротивления, проходили сквозь пищу, а на языке не было никаких вкусовых ощущений. Вообще он словно утратил осязание. Да и запах свежее поджаренного мяса практически не ощущался. Настроение сразу упало.
Все же без тела существовать не так уж и хорошо. Степан подтянулся и чтобы не огорчать себя лишний раз, двинулся в сторону таксопарка. В этот момент его интересовало только одно, кто заказал его убийство. Помимо слов он ощущал и мысли, правда, образы были весьма расплывчаты и не устойчивы. По ним трудно было сориентироваться. Наконец он сумел уловить не ясный негативный фон и решительным образом направился в сторону, где изливалась ненависть. Все же в этом есть преимущество духа, он мог передвигаться гораздо быстрее людей, не испытывая при этом усталости. Вот он приблизился к внушительному "Кадиллаку", машина-зверь остановилась, и из нее вылезли два охранника и внушительный босс. Рядом с ним был высокий худой человек в темных очках. Стоящая у входа многочисленная охрана с собаками и автоматами почтительно расступилась. Громадные позолоченные грифоны с рубиновыми глазами зловеще смотрелись у входа. Хотя камни наверняка были не настоящими, смотрелось все очень богато и красочно. Мраморный пол покрыт причудливыми узорами. Босс лениво махнул рукой, и они отправились по коридорам к кабинету начальника. Шеф тяжело дышал, видимо ему мешал живот. По этому, когда он плюхнулся в кожаное кресло, Степан уловил в его мыслях нотки облегчения. Бандит не стал тянуть резину, а сразу перешел к делу: