Закончив одеваться, она посмотрелась на себя в зеркало, расправила на майке складки, образовавшиеся после стирки и, надев туфли на высоком каблуке, пошла в гостиную. Дмитрий Николаевич сидел на диване и просматривал свежие венские газеты. Взглянув на вошедшую девушку, он понимающе улыбнулся.
— Ты прямо хорошеешь с каждым днем! Садись, пожалуйста. — он указал рукой на место рядом с собой. — У меня скоро самолет, а я с тобой еще о многом хочу поговорить.
Подойдя к дивану, Надежда смахнула с одеяла на пол несколько окурков и, вздохнув, присела рядом с ним.
— Расскажи, пожалуйста, как ты здесь живешь? — попросил Дмитрий Николаевич, внимательно разглядывая ее сильно располневшую с большой, налитой грудью, фигуру.
Надежда пожала плечами и, откинув сползшие на лицо еще не успевшие высохнуть волосы, спросила.
— Ну а что рассказывать?
— Мне все интересно! — ободряюще улыбнулся Дмитрий Николаевич, поправляя галстук. — Слышал, ты замуж собралась?
Надежда смущенно опустила вниз глаза.
— Собираюсь… — она сделала небольшую паузу, и, заметив в глазах Федорова интерес, продолжила. — А живу, в общем, неплохо. Работы в агентстве не очень много. Три раза снималась для журналов. Один раз для рекламы, сама уж не помню чего. Пять раз в показах участвовала здесь в Вене. Так что работа в основном сидячая, — она грустно улыбнулась и положила ладонь на свой выпирающий из-под майки живот. — Поэтому фигура быстро портится. Не успеешь глазом моргнуть, а уже лишних килограммов столько! — она с безнадежностью махнула рукой.
— Понятно, — Дмитрий Николаевич качнул головой. — А то я уже подумал, что ты в положении.
— Ну что ты! До этого еще далеко. — залилась краской смущения Надежда. — С диеты слезла. Да и родители жениха просто закормили. Как к ним не приедешь на ферму, обязательно гуся зажарят, да еще пожирнее стараются выбрать. Я вначале отказывалась. Так они обижаться стали. Эгон говорил, что, когда они меня первый раз увидели, даже испугались. Думали больная. Такая худющая была.
— Ясно. А платят в агентстве прилично?
Надежда поморщилась.
— Когда как… — ответила она, теребя руками край одеяла. — Денег на жизнь пока хватает. Твои переводы регулярно получаю.
Снова кивнув головой, Дмитрий Николаевич посмотрел в окно и, стараясь придать своему голосу безразличный тон, спросил.
— С личной жизнью, как я понимаю все в порядке?
После некоторой паузы Надежда, медленно подбирая слова, ответила.
— Да вроде бы да. В декабре свадьба будет.
— И кто он? — с напускным равнодушием поинтересовался Федоров.
— Эгон Барр. Ты его не знаешь. У его отца под Веной небольшая мебельная фабрика. Парень вроде ничего. Мой ровесник. Любит меня.
Дмитрий Николаевич быстро взглянул на девушку.
— А ты его?
Выдержав его взгляд, Надежда пожала плечами и с вызовом ответила.
— Раз согласилась… значит люблю!
— Не очень ты похожа на счастливую невесту. — с грустью в голосе, заметил Дмитрий Николаевич.
Нахмурив брови, Надежда встала и, громко стуча каблуками туфель, подошла к окну. Несколько минут она смотрела на улицу. Затем повернулась к дивану и, уже спокойным тоном произнесла.
— А ты знаешь… Мне, недели две назад Гонгадзе звонил. Поздравлял с днем рождения. Приглашал приехать в Москву. Хочет со мной зачем-то встретиться.
— Ну, надо же! Совсем забыл! — Федоров с досадой ударил себя ладонью по лбу и, положив на колени, дипломат, раскрыл его. Он достал оттуда небольшой, перевязанный красной ленточкой сверток, встал и, подойдя к девушке, вручил его ей.
— Это тебе! Поздравляю тебя Надя! — он улыбнулся, но тут же погасил свою улыбку, и она у него вышла какая-то жалкая и не искренняя. — Желаю тебе счастья! Ты его давно заслужила.
— Спасибо! — Надежда откинула с лица рассыпавшиеся волосы и смущенно посмотрела на Федорова.
Их глаза встретились. Надежда покраснела и вдруг, взяв его за отвороты пиджака, притянула к себе и, зажмурив глаза, быстро поцеловала в губы. Секунду они стояли рядом. Затем Дмитрий Николаевич шагнул назад, повернулся и, подойдя к дивану, сел на прежнее место.