Жанна ещё крепче прижалась к любовнику. Она искренне ему сопереживала и страдала вместе с ним.
Внезапно Анатолий Максимович оторвал её руки от себя, схватил Жанну в охапку и усадил себе на колени.
— Ирина, родная моя, давай уедем, — горячо зашептал он. — Давай уедем отсюда, бросим всё, начнём новую жизнь, на другой родине!
— Но я не могу бросить дочь, — вырвалось у Жанны.
— Я не говорю про твою дочь, — с досадой покачал головой Резник, — бери всё, что хочешь, и кого хочешь. Я говорю про то, чтобы покинуть эту страну! Страну, которую я любил, за которую был готов сражаться, которой я платил, наконец! Страну, которая так и не признала меня и мои заслуги перед ней, страну, которая выживает меня из созданной мною компании, страну, которая хочет видеть меня на коленях… Я больше не патриот, Ирочка. Мне больше незачем здесь оставаться. У меня тут никого не осталось, после того, как Павел уехал в Англию.
— Я согласна, — ни секунды не сомневаясь, произнесла Жанна. — Давай уедем! Всё равно куда, главное, чтобы вместе!
Лицо Резника просветлело. Он немного успокоился.
— Может быть, мы тоже поедем в Англию? Там сейчас живёт мой сын, он станет жить вместе с нами…
— Нет, — истерически выкрикнула Жанна, сама испугавшись своего крика.
Резник испуганно дёрнулся.
— Нет, — уже спокойно повторила она, — Макс, я не против твоего сына. Но пусть он лучше живёт в другом месте, хорошо?
— Хорошо, — немного обиделся Резник, — но почему?
— Я не могу тебе сейчас этого объяснить, как-нибудь потом, ладно?
Резник кивнул. Жанна уважала его за то, что, когда она просила его с чем-либо повременить либо обещала объяснить что-то в другой раз, он никогда не цеплялся к ней, не допытывался, не пытался влезть в душу и узнать всё немедленно.
— Нет, так нет, — выдохнул он, гладя Жанну по волосам. — Собирайся, хорошо? Мы должны выехать в начале следующей недели. У тебя есть загранпаспорт? Ах, ну да, что же я спрашиваю, ведь мы недавно летали на Багамы! — хлопнул он себя по лбу. — Дорогая, не бери много вещей, только самое необходимое. Всё, что нам будет надо, мы купим на месте. Договорились?
— Да, конечно, — пробормотала Жанна. — Я возьму только Полину и вещи, которые понадобятся ей на первое время.
Резник улыбнулся.
— Знаешь, я очень люблю детей. Когда они маленькие, то… такие беззащитные. И ты понимаешь, что можешь вырастить настоящего мужчину, или прелестную девушку. И от этого становится так хорошо…
Он прикрыл глаза.
На щеке Жанны показалась слеза, но она её быстренько смахнула. Ещё не хватало разреветься перед Максом, как последняя дура! Она и так стала слишком сентиментальна, словно любительница мексиканских сериалов, того и гляди, в любой момент пустит слезу!
Ей очень жаль друга Резника, потому что из-за его смерти так сильно страдает он сам. А его страдания — это её страдания. Жанна уже давно поняла, и не собиралась больше скрывать от себя, что влюблена. Она действительно любит Резника. Не так, как Павла, когда весь мир для неё сосредоточился в том белокуром юноше, и когда кроме Павла она и думать ни о чём и ни о ком не могла. Теперь в её новой любви не было желания всё успеть, не было горячности, не было такой испепеляющей страсти. Её новая любовь была исполнена нежности и теплоты. И пусть в ней было больше рассудочности, чем горячности, больше терпения, чем невыдержанности, больше тёплых чувств, чем безоглядной страсти. Но, наверное, именно эта любовь и станет для неё последней, что бы ни произошло.
И в этот момент она поняла, что больше не может предавать человека, который стал для неё и отцом, мудрым и добрым, и любовником, нежным и деликатным, и другом, рассудительным и всегда готовым прийти на помощь. Она больше не может наносить ему удары в спину, лгать ему и передавать всё услышанное от него Шахиду. Жанна расскажет ему всё, сейчас же, немедленно! Она уверена, что он всё поймёт, если услышит эту историю в её исполнении. Она знает, что вдвоём они что-нибудь придумают, и обведут Шахида вокруг пальца! И она уже не боялась ничего…
— Макс, я должна тебе кое-что сказать, — серьёзно сообщила она, намереваясь честно рассказать весь тот ужас, в котором жила так долго.
— Не сейчас, любимая, — попросил Резник, потирая грудь. — Знаешь, что-то сердце прихватило… Нет, не волнуйся, ничего страшного. Я просто немножко посижу с закрытыми глазами, хорошо? А ты будь рядом, я стану держать тебя за руку…
Антон ликовал. Всё получилось! У него всё получилось! Кто бы мог подумать, что стать обладателем полутора миллионов долларов так просто! Конечно, в основном всё сделала Марина, но и ей не пришлось особенно трудиться! И почему люди, у которых в руках такие огромные деньги, не приняли дополнительных мер предосторожности? Впрочем, ему ведь это на руку. Теперь он — богат! И, кроме этого, у него в общей сумме — тридцать процентов акций холдинга «Теллурика-нефть». За одну ночь, ту тяжёлую и такую длинную ночь, в которую он нетерпеливо курил на лестничной клетке Ковалёва, он стал миллионером! Теперь осталось только дождаться ареста Резника, и тогда Антон быстренько выплывет на этой волне, войдёт в совет директоров и — прощай, кабинет начальника юридического отдела, и — да здравствуй, свобода и высший административный состав холдинга! Кто бы мог подумать, что всё в жизни Антона, обычного детдомовского мальчишки, сложится настолько удачно? Да и в личной жизни у него полный порядок: Нина Николаевна отдала в его распоряжение свои акции, его мать совершила точно такой же шаг уже давно. И ещё в ближайшее время Антону предстояло освободиться от надоевшей Милы. Павел должен вот-вот приехать, и подписать все документы. И тогда — свобода, и физическая, и финансовая, и моральная!
Деньги Антон держал в своём рабочем сейфе. Он сначала собирался положить их на счёт в западный банк, но потом передумал. Когда начнётся неразбериха с Теллурикой, акции начнут падать в цене, и он может прикупить себе ещё несколько процентов. Для этого потребуется наличность.
Он решил прогуляться по зимнему саду, и поднялся на лифте наверх. Вошёл в сад и направился по дорожке по направлению к эвкалиптам. Ему хотелось посмотреть на коал. Скоро, очень скоро он станет полноправным хозяином в этом доме — после того, как Резник официально разведётся со своей супругой. Тогда и Антон станет хозяином уже официально.
Антон остановился неподалёку, наблюдая за повисшим на ветке медвежонком. Да, жаль, конечно, что с одним из животных тогда случилась неприятность по его вине, но это случайность. И, потом, коалы — всего лишь звери.
Сумасшедшего ветеринара нигде не было видно. Это называется, он исправно выполняет свои обязанности? Надо будет сделать ему выговор.
Антон услышал сзади какие-то звуки, и обернулся. Но никого не было. Он пожал плечами и снова стал наблюдать за коалами. Ему снова захотелось рассмотреть кого-нибудь из них поближе, и он направился к окну, за стремянкой, которой пользовался Джонни.
Сзади снова послышался шум, но Антон уже не стал поворачиваться. Наверняка это шумят листья деревьев или кустарников, ведь здесь, в зимнем саду, установлена целая система дорогущих приспособлений, позволяющих ощущать себя как в настоящем садике, с климат-контролем, порывами ветра и прочими атрибутами сладкой мещанской жизни.
Внезапно Антон почувствовал сильный толчок в спину. Он едва удержался на ногах, и, оборачиваясь, с негодованием увидел Джонни.
— Смотри, куда прёшь, придурок рыжий, — недовольно рявкнул Антон.
Но вместо того, чтобы извиниться, Джонни упорно наступал на него. Антон пятился назад, пока не оказался прижатым к стеклянной стене.
— Ты чего? —забормотал он, сообразив, что ветеринар сегодня выглядит иначе.
В его глазах плескалась откровенная ненависть, такая сильная, что Антону стало не по себе.
— Джонни, в чём дело? — сделал он ещё одну попытку освободиться. — Что за шутки?
— Ты убить коала, — тихо произнёс Джонни, — ты убить…