— Ты что такой подавленный? — Ерихин с трудом оторвался от своих бумаг.
Кудрин нехотя поведал ему о нелепом разрыве с девушкой и нелицеприятном разговоре с начальником.
— Да брось, Женька, — махнул рукой Лев Алексеевич, — сочувствую, конечно, а что касается остального, ты что же думал, что Николаев тебя хвалить будет за твой же прокол? Он все правильно сказал, а ты думай и не торопись с оценкой поведения начальства. Сегодня он тебя пожурил за твою же промашку, а завтра похвалит. Так всегда бывает, когда люди по-настоящему радеют за работу, а ошибки совершают все; кто не работает, тот их не совершает. А вообще, ты, Женя, молодец, убедительно доказал невиновность Олега Трошина и еще извинился перед ним, это дорогого стоит. А главное, что ты выстроил правильную версию и не поддался разговорам Андреева, вычислил настоящих преступников и нашел крестик, снятый с убитого. Я убежден, что ты найдешь и доставишь в отделение милиции этого Харю. Дорогой мой Женька, — продолжал Ерихин, похлопывая Кудрина по плечу, — опыт приходит со временем, а сегодняшний твой прокол считай неудачным эпизодом в твоей личной копилке сыщика.
— Спасибо за поддержку, Лев Алексеевич, я все понял.
— Вот и хорошо, — сказал Ерихин и вышел из кабинета.
Было уже поздно, и через полчаса Женя отнес подготовленные документы по розыску подозреваемого дежурному офицеру и снова пошел в свой кабинет. Он стал потихоньку собирать бумаги, чтобы положить их в сейф, но вдруг дверь кабинета с шумом открылась, и на пороге появился его коллега — Саша Блинов.
— Женя, можешь меня поздравить, только что завершил дело по краже обуви из промтоварного магазина, — громко сказал он, — представляешь, наводчицей оказалась уборщица этого магазина.
— Поздравляю, — с грустью в голосе ответил Кудрин, — а у меня по убийству на Нагатинской улице полный мрак и никаких перспектив.
— Да ладно, все образуется, — ответил Блинов, — у меня по этому поводу есть предложение, отличающееся своей новизной.
— Это какое такое предложение? — спросил с улыбкой Кудрин.
— Понимаешь, — ответил Саша, — мой дед попросил меня купить ему бутылку портвейна. Я ее купил, а потом закрутился и забыл ему отдать, так вот она, бедная, до сих пор лежит в моем столе. Предлагаю ее открыть и выпить, ведь это наш любимый «Агдам».
— Не возражаю, — коротко ответил Кудрин, — все равно скоро домой.
Блинов открыл ящик своего стола, достал бутылку портвейна, два граненых стакана и две малюсенькие шоколадки. Заученными движениями он быстро протер стаканы чистым листом бумаги и поставил их на стол, а потом вынул из другого ящика маленький штопор и лихо вынул пробку. Саша быстро разлил портвейн по стаканам и громко произнес:
— За все хорошее!
Потом они чокнулись и выпили, закусив шоколадками. Женя сразу почувствовал, как живительная влага разливается по его уставшему организму, и стало гораздо легче и веселее.
— Классный все же мужской напиток «Агдам», — проговорил Блинов, закусывая кусочком шоколадки.
— А я видел в продаже женский вариант этого портвейна, — сказал Женя, — он называется «Ах дам».
Блинов рассмеялся и попросил еще что-нибудь смешное рассказать.
— Значит, так, — как обычно начал Женя, — учитель математики с большого бодуна с трудом заползает в класс и говорит: «Дети, записывайте условие задачи. Вчера два учителя выпили на двоих бутылку водки, затем бутылку коньяка и залакировали это парой бутылок пива». И замолчал. «А в чем вопрос?» — спрашивают дети. «А вопрос в том, на хрена они потом пошли за портвейном…»
Саша снова громко рассмеялся и предложил допить оставшийся портвейн, но Женя отказался, и Блинов не моргнув глазом допил его из горлышка и, громко крякнув, сказал:
— Ну, теперь можно и домой идти.
Поблагодарив коллегу за поднятое настроение, Кудрин бодрым шагом пошел в сторону трамвайной остановки.
На следующий день с самого утра в кабинете зазвонил телефон. Женя поднял трубку и услышал голос Романа Сомова, который сообщил, что два часа назад у гаражей рядом с рынком было обнаружено тело Харитонова с ножевым ранением в сердце.