— Извини.
— Проехали… — Элен прошла мимо меня и, элегантно помахивая брелком, двинулась по направлению к Комплексу.
Мягкие, теплые тона косметики и белый сарафан сделали свое дело: буквально через минуту после появления в детской Вильямс оказалась облепленной детьми. Девочки, покачиваясь на подгибающихся ножках, восторженно теребили заячью лапку, с интересом изучали ткань сарафана и деловито расширяли малюсенькими, но уже по-демонски сильными пальчиками дырочки в кружевах. А мальчишки пытались стянуть с руки Элен блестящий браслет и отобрать ключ-карту. При этом мелкие Демонята издавали такой шум, что морщились даже их мамы.
На меня, «разодетую» в обычный полевой комбез, дети обращали приблизительно столько же внимания, сколько на сенсоры тревожной сигнализации, расположенные на потолке. Несмотря на то что я от всей души старалась привлечь их внимание сюсюканьем и жестикуляцией.
В общем, в какой-то момент я почувствовала себя лишней и, присев на стул рядом с терминалом ВАК, с грустью принялась вертеть в руках одну из кукол, купленных в прошлые выходные.
— Почему ты такая мрачная? — прикоснувшись ко мне рукой, мысленно спросила Арагаки Кейко, мать прелестного мальчугана по имени Ямамото.
— Я не мрачная, а грустная. Устала, наверное, — криво усмехнулась я. Потом посмотрела на счастливое лицо Вильямс и попробовала перевести разговор на нее: — Да это ерунда: вон, Элен сияет за двоих. Хотя вернулась с патрулирования в пять двадцать по общегалактическому.
Кейко не повелась:
— Ревнуешь?
Я подумала и кивнула:
— Есть немного.
— Зря: ты тут бываешь чаще всех. И для детей давно своя. Вильямс они видят реже, поэтому и реагируют с большим интересом… Ну… и оделась она правильнее.
— Угу.
— Кстати, спасибо, что не забываете, — поблагодарила моя собеседница, и я вдруг увидела в ее взгляде тоску.
Я попыталась ее успокоить:
— Не знаю, в курсе ты или нет, но навещать вас разрешили только первой и второй очереди. Если бы не это — у вас бы жила вся слабая половина подразделения.
Арагаки обреченно посмотрела на меня и вздохнула:
— Лучше так, чем…
— Н-не поняла? Ты-то с чего такая мрачная? У тебя есть ребенок!!! Значит, ты должна чувствовать себя счастливой…
— Ребенок? — угрюмо переспросила Кейко. — А разве это все, что нужно для счастья?
— Не все, — усмехнулась я. — Но от добра добра не ищут: твой Ямо абсолютно здоров, развивается в точном соответствии с аналитической моделью и обгоняет в развитии ординаров. Да если хочешь знать, Рамон и его сотрудники писают кипятком, видя результаты анализов.
— Это — только одна сторона монеты, — опустив взгляд, еле слышно пробормотала моя собеседница. — Увы, есть и другая…
— Это какая?
Кейко закусила губу и затравленно посмотрела куда-то сквозь стену:
— Мы — ровесницы. Обе поступили в военные училища, обе выбились в число лучших курсантов и обе попали в первую очередь Проекта. Дальше наши пути разошлись: ты прошла весь комплекс изменений и стала Демоном, научилась управлять «Беркутом» и уничтожать Циклопов. Мне повезло чуть меньше: вместо кресла пилота истребителя я попала в Отсев и… превратилась в лабораторную крысу.
— Кейко…
Арагаки жестом попросила меня не перебивать, смяла пальцами пластиковый подлокотник стула и продолжила:
— Я прекрасно понимаю, что тот материал, которые Рамон и его подчиненные получили в результате проводимых со мной экспериментов, позволил отработать методику проведения операций, последовательность воздействий на организм и сознание будущих Демонов. И уже спас жизни и психику сотням, если не тысячам, людей. Да, понимаю. Но все равно не могу относиться к своему существованию в этих стенах как к работе.
Демоница собралась с мыслями и обреченно посмотрела на меня:
— Я… балансирую на грани нервного срыва… из-за Ямо: я вижу его по три-четыре часа в сутки, в основном тогда, когда сюда прилетает кто-нибудь из вас. А остальное время он проводит в лабораториях… То, от чего писает Рамон, получается в результате каких-то анализов, испытаний и тестов, которые проводятся на МОЕМ РЕБЕНКЕ! Стоит мне представить, что они выкачивают из него кровь, делают пункции или еще какую-нибудь гадость, как меня… тянет убивать. Я… боюсь, Ира! Боюсь, что в какой-то момент, решив, что его ждет то же будущее, что и меня, сойду с ума.
Боль, плеснувшая из глаз Арагаки, резанула по душе, как клинок десантного ножа. И я мигом оказалась на ногах:
— Поняла. Поговорю с Рамоном. Прямо сейчас!