- Ага-га! Эге-гей! - заорали они. Целую вечность, ну, по меньшей мере
минуты три, им было совершенно все равно, что их ждет впереди, что вокруг совсем не зеленые луга и небо вовсе не земное. Так неожиданно рухнуло на них счастливое чувство свободы.
- Эге-гей! - все еще кричал Илья, когда Павел уже внимательно оглядывался по сторонам.
После трех дней шатания по безликим коридорам темницы нежданный простор, конечно, радовал, но совершенно чуждая человеческому взгляду картина несколько отрезвляла. Никакой зеленой травы не наблюдалось, вокруг один кирпично-красный песок с вкраплениями разнокалиберных бурых камней. Животное, которое с легкой подачи Ильи Павел тоже предпочел называть конем, без особого труда лавировало между валунами и легко находило заданную людьми дорогу на север. Еще можно было любоваться нежно-розовыми облаками над головой. Они густо впитывали в себя мощь неизвестного Солнца, но, по-видимому, были такие плотные, что никогда не пропускали его свет полностью. По меньшей мере такое создавалось впечатление. Но восхищаться чужими облаками быстро расхотелось.
- Почему именно на север? - спросил Павел.
Мерный шорох колес, легкий посвист ветра и даже редкие всхрапы коня не мешали им разговаривать.
- Думаю, наш «Шмель» там, - Илья посерьезнел, поджал губы и смотрел исключительно на круп коня.
- Ты не можешь этого знать.
- Я и не знаю, мне так кажется, - упрямо выцедил Илья.
- Ладно, хоть прокатимся, - легко, неожиданно для самого себя, согласился Павел, - все равно рихи вряд ли так просто отпустят нас. Подсмотрят наше будущее или вычислят там чего - из прошлого… сейчас уже, наверное, потешаются над нами.
- Что, им заняться больше нечем? - начал злиться Илья. - Вчера и позавчера Первый только после обеда приходил, значит, часок у нас точно есть. Ты что, «Шмеля» увидеть не хочешь?
- Хочу! - вдруг бесшабашно согласился Павел. - На север так на север!
Он плотнее слился сознанием с «конем», и они помчались еще быстрее. Примерно через полчаса лихой скачки беглецы очутились возле подножия большого холма.
- Тормози, командир, тормози! - заорал Илья.
Павел мысленно отпустил поводья, и повозка послушно остановилась. Теперь он заметил, что холм, к которому они все это время приближались, не просто так выглядит темной махиной. По его склону редко, но густыми клочьями рассеяна низкая буро-малиновая трава.
Павел спрыгнул с повозки на землю, после резвой езды с шуршанием колес и шумом ветра в ушах сделалось невероятно тихо. А шустрый Илья вдруг переместился по платформе, протянул руки к шее животного и надавил на подобие кнопки на ошейнике. Павел и ахнуть не успел, как пластиковый обруч легко распался надвое и тяжело рухнул на пол платформы. Илья соскочил на землю, благоразумно отбежав на несколько метров от повозки.
- «Шмель» должен быть там, за холмом, - радостно сообщил он, махнул не глядя рукой, блестя при этом восторженным взглядом.
А риховский конь между тем мощно оттолкнулся от платформы и громадиной, развевающей рыжими космами, скакнул вперед. На людей он даже не оглянулся. Вытянул тяжелую тупую морду, прохрипел нечто победное и ринулся прочь по холму.
- Зачем ты отпустил его? Рихам не понравится. Откуда ты знаешь, что за холмом «Шмель»? - подступил Павел к Илье.
- Не злись, командир. Я до сих пор не был уверен. И это… трудно парой слов объяснить. Знаешь, как-то моя матушка заметила странную вещь, нелогичную с точки зрения науки: если в раковине оставить воду, то из закрытого крана таки упадет та последняя капля, что упорно в нем держалась. Вода притягивается к воде, так матушка решила. Рихи живут странно - факт. То ныряют в прошлое, то в будущее, чего-то там черпают, чего-то меняют, говорят, что когда мы, люди, научимся этому, тоже станем мудрее. И не знаю, командир, я, наверное, кактакапля, сорвался и поймал чуток от их умения, - Илья вдруг смущенно насупился, но упрямо продолжил: - Мне как будто пригрезился вчера этотрыжий, - кивнулвсторонуускакавшего коня, - и этот холм, и «Шмель» за ним.
- Так чего мы стоим? - Павел решительно начал взбираться на вершину холма.
- Ага. Наверно, у нас уже не так много времени, - просипел, тяжело дыша, быстро поравнявшийся с ним Илья.
Они упорно пробирались к вершине, так быстро, как только могли. Павлу казалось, что воздух делается все горячей и уже обжигает легкие. Но вот и она, вершина, и захватывающая дух панорама. Впереди чернеют в дымчато-розовом мареве бесчисленные холмы, почти горы, а перед ними огромная песчаная пустошь и совсем близко па пей - «Шмель». Одинокий, отражающий поли рованным боком чужие розовые облака, их родной «Шмель».