— Мне не пристало сидеть в присутствии короля. Это право традиционно принадлежит только Первому Рыцарю, — отвечал старик невозмутимо, — большинство здесь зовет меня Гроссмейстером или Учителем, но для вас, сэр, я — просто Бенедикт.
«Еще не хватало!»
— Антон … эээ … малыш, прикажи ему есть! — пожалуй, это прозвучало слишком резко. Как команда. Интересно, осмеливался ли кто-нибудь раньше отдавать команды королю Эстебании?
Ну, ЭТОМУ королю, как раз отдавали команды, и часто, правда, он тогда еще не был королем, но все равно был тем же самым Антошкой. Поэтому, интонация Кэпа его не обидела и не расстроила.
— Сядьте, Учитель, — сказал он просто, — я думаю, будет справедливым если вы сохраните за собой пожизненно все привилегии Первого Рыцаря.
— Благодарю, мой мальчик, — с достоинством ответил Бенедикт и сел за стол.
— Учитель, — спросил Антон робко, догадываясь об ответе, — а … что стало с моими родителями?
— К сожалению, им не удалось … эээ … вернуться. Потому нам и пришлось вводить в игру сэра Николаса, — они многое сделали и погибли как герои, — Бенедикт говорил сухо и безэмоционально, только глаза, глубокие и темные, выдавали его истинные чувства внимательному наблюдателю.
«Вводить в игру». Эта фраза здорово резанула ухо Копейкина.
— А кто вам дал право распоряжаться человеческими жизнями? — спросил он сердито, — кто позволил вам «ввести меня в игру», как пешку?
— Как пешку? — старик удивленно приподнял брови, — вы играете в шахматы, сэр? — он слегка кивнул головой в сторону доски с шахматами, — вспомните, что происходит с пешками в конце пути. Уверяю вас, пешкой в этой были совсем не вы … — он помолчал, выжидая, чтобы до капитана дошел смысл сказанного и продолжил: — если уж пользоваться шахматной терминологией, то вы играли роль совсем другой фигуры, — он снова показал на доску, где ферзь под защитой коня матовал черного короля, — конь. Он обеспечивает свободу тактического маневра, защищает проходную пешку от нападения, приводит ее к цели. Конь … Хотя, лично я предпочитаю старое, исконное, название этой фигуры. Рыцарь. В этой партии, сэр, вы сыграли роль королевского рыцаря. Согласен, не совсем по своей воле, но так уж получилось. Разве вы, сэр, остались чем-то недовольны? Разве, знай вы всю партию с самого начала, вы делали бы иные ходы? А если нет, то к чему ваше недовольство? С вашего ведома я действовал или нет — вопрос несущественный, важно лишь, что я действовал в ваших интересах.
«Ну надо же, как он все лихо повернул … не хуже внука, черт его подери!»
Копейкин не спешил сдаваться.
— А может быть, знай я о вашей игре, я мог бы действовать более осмысленно? Может быть Xорхе остался бы жив? Может, мальчик не получил бы … эээ … не пережил бы такого потрясения?
— Может быть и так, — согласился старик невозмутимо, — а может быть и наоборот. Может быть, вы погибли бы без пользы, слишком рано ввязавшись в бой. Может быть, Xорхе не удалось бы вас защитить. Нам не дано знать что могло бы быть, как и о том, что будет. Мы можем судить только о том, что есть. Либо это нас устраивает, либо нет.
— Цель оправдывает средства? — спросил Кэп саркастически, — важен результат, а то, как он получен, не имеет значения?
— Конечно, — подтвердил Бенедикт убежденно, — глупость и фанатизм могут довести до абсурда любую идею. Но это еще не делает любую идею абсурдной саму по себе.
— Разве нельзя было поставить меня в известность? А Антон? Вы и ему лгали всю его жизнь. Зачем?
— А вы согласились бы? — старик не сдержал усмешки, — представьте, что я появился в вашей московской квартире, и рассказал вам захватывающую историю о борьбе за королевский трон в стране, о которой вы никогда не слышали между претендентами, до которых вам нет никакого дела. Боюсь, я не владею русским языком достаточно хорошо, чтобы рискнуть предположить куда именно вы бы меня послали … но догадываюсь, что это было бы достаточно далеко. Не так ли? А что касается Антона, я думаю, что он и сам знает ответ, верно, мой мальчик? — Бенедикт посмотрел на мальчика и подбодрил его легкой улыбкой.
— Знаю, — кивнул Антон, — то есть … ну … я думаю, что я знаю. Потому что нельзя просто взять и сказать человеку «ты король». То есть, можно сказать, но это ничего не изменит. Это просто слова. Помнишь, как ты меня днем уговаривал? Нужно было чтобы я сам это понял. Ну … понял, что я король. А иначе ничего бы не вышло. Правильно? — он вопросительно посмотрел на старика.