— Вещи передать? — начал бадит язвительно … и, перехватив взгляд Копейкина, естественно, повернул голову. Рефлекторно. Просто удивительно, как эта уловка, старая как мир, срабатывает в ста десяти случаях из каждой сотни.
Как только голова бандита начала поворачиваться, Кэп высоко подпрыгнул и закрутил ногами «мельницу» так, чтобы одна попала по пистолету, а вторая сразу же вмазала в висок противнику.
Пистолет выпал из руки и отлетел далеко в сторону. Верзила с тихим стоном завалился на бок.
Копейкин приземлился на ноги, нагнулся и, ухватив бандита за стриженные волосы, несколько раз с наслаждением впечатал мордой в асфальт, разбрыгивая кровь.
В это время на противоположной стороне дороги, дико визжа тормозами, остановился «знаменитый» Форд, и из него, едва ли не находу, выскочил Хорхе. Размахивая громадным мачете, в половину своего роста, он бросился через дорогу, не обращая внимания на несущиеся машины, и крича во все горло:
— Aguante, el Senor! Vengo a Senor! («Держитесь, сеньор! Я уже иду, сеньор!»)
— Gracias, Jorge. Cuide de ello. («спасибо, Хорхе. Я сам уже справился») — ответил Копейкин, подняв глаза от поверженного бандита.
Он подхватил бугая под мышки и потащил обратно в фургон. На пороге, обернулся к Хорхе:
— Hay un hombre en el coche. Atelo con algo! Le puede? («Мужик в машине. Свяжи его чем-нибудь. Сможешь?»)
И добавил, с сомнением глядя на мачете:
— No murder, ok? («Без убийств, ладно?»)
Не дожидаясь ответа, бросил бандита на пол фургона, подобрал оброненный им шнур, быстро завязал две скользящих петли с обоих концов и набросил одну на шею, а вторую на ноги противника, загнув их назад и натянул шнур.
Пнув бугая для верности в бок носком ботинка, он повернулся к мальчику и пощупал пульс.
Антон вздрагивал всем телом, не то всхлипывая, не то икая беззвучно. От прикосновения капитана, мальчик поднял голову, открыл глаза и слабо улыбнулся.
— Ник, — прошептал он, — Ник … ты меня нашел.
— Ну конечно, нашел, — бодро ответил Копейкин, радуясь, что мальчик в сознании и даже разговаривает, — еще бы. А ты как думал?
Он уперся ногой в стену и, напрягшись, выдрал с мясом металлическую трубу, к которой был привязан мальчик. Освободив его руки, он подхватил Антона на руки, прижав к себе дрожащее худое тельце, и зашептал мальчику в ухо:
— Прости меня, малыш! Я идиот. Прости, если можешь …
— Por supuesto, el senor. NingЗn problema. Un momento, el senor, — отозвался Хорхе, бросаясь к пикапу. («Конечно, сеньор. Нет проблем. Один момент, сеньор»).
Распахнув дверцу машины, он вырубил рукояткой мачете начавшего уже приходить в себя бандита. Бормоча себе под нос что-то про «manche animales», он вытащил из кармана пластиковый ремешок, из тех, которым в магазинах упаковывают товары и ловко скрутил вместе большие пальзы верзилы и прикрепил их к рулю.
Оглядевшись, подобрал упавший на пол паспорт и запихал себе в карман.
Потом он выбрался на улицу и захлопнул дверцу. Быстро обежав вокруг машины, рубанул мачете по колесам, выпустив воздух из всех четырех и побежал к фургону. Нагнулся подобрать валявшийся на дороге пистолет, осморел его, неодобрительно покачал головой и, ворча «touristass desconsiderado», отправил его следом за паспортом.
— Ah, virgen Maria, la madre de Dios! Ah, nino pobre! — завопил он, появляясь в фургоне («о, дева Мариа, матерь Божья! О, бедный мальчик!»)
Окинув фургон безумным взглядом, он увидел поверженного бандита и с криком «Usted, la madre que jode bastardo! Muerase, usted puerco mugriento que come su propia mierda!» (что-то непечатное про мать, ублюдков и грязных свиней, пожирающих собственное дерьмо) кинулся к нему, замахиваясь мачете.
— Jorge, STOP! — рявкнул капитан властно, — I said no murders!
Крепче прижав мальчика к себе, он развернулся всем телом и приготовился, если понадобится, сбить таксиста с ног ногой, примериваясь как бы удержать равновесие, чтобы не уронить ребенка.
«Уронить ребенка»? — как бы не так! Чтобы этого ребенка уронить, его нужно было сначала отодрать, а сделать это было бы совсем не так просто! Антошка обнял шею Копейкина, сцепив руки сзади так, что побелели костяшки пальцев, коленями сдавил грудь с боков так, что легким Кэпа, наверное, стало тесно дышать, острыми пятками уперся ему в спину, а всем остальным телом отчаянно прижался к мужчине, будто пытался приклеиться за счет диффузии.
Антон не понимал за что у него просят прощения, но разбираться сил не было.
— Главное, что ты меня нашел, Ник, — прошептал он в ответ, — ты только меня больше никому не отдавай, ладно?
Он зарылся мокрым лицом в воротник капитана, уткнулся носом куда-то между шеей и плечом, и закрыл глаза, вдыхая горьковатую смесь запахов, которыми, должно пахнуть от настоящего мужчины.