В этот день повезло только четверти жрицам и послушницам, им удалось бежать по тайному ходу: затем они затерялись в лесу. А как только рассвело, жрицы нашли убежище – у разбойников, друзей и любовников. Остальные женщины были схвачены и связаны. Офицер, который только этим утром снял оберег Весты, подаренный матерью, испытывал стыд за то, что вместо чтобы вступиться, он остался верен присяге. А капитан брюзжал слюной, просчитывая возможность получения нового звания…
Офелия затаилась в овраге. Неудачное падение для нее закончилось вывихом и растяжением ноги. Настоятельница, чтобы совладать со страхом, сделала еще один глоток из фляги. Она слышала мужские голоса, преследователи приближались. Она видела, как колыхнулась листва, и прямо перед ней появился молоденький безусый солдат. Кажется, он испугался встречи не меньше жрицы. Офелия сорвала с шеи драгоценный камень на шнурке, протянула его стражнику.
- Пожалуйста, - прошептала она одними губами.
Солдат отрицательно мотнул головой, отвернулся.
- Здесь никого нет! - выкрикнул он.
Офелия закусила губу, чтобы не всхлипнуть от боли. А затем она просидела в овраге не меньше часа. Она слышала, как рядом сновали солдаты, но Веста хранила ее.
Под утро Офелия выбралась из укрытия и заковыляла к храму. Она затаилась за деревьями, наблюдая за происходящим.
Храм Весты был объят огнем. Горели кельи и библиотека, хозяйственные постройки и сады. Солдаты уже вынесли из храма дорогую одежду, мебель, украшения. Скульптура белой богини была опрокинута с помоста. Отрубленную голову Весты выволокли из храма, и теперь солдаты пинали ее ногами. Вскоре в храме не осталось ни одного человека, огонь перекинулся на стены и ворота. Пойманные жрицы были связаны, и солдаты собирались гнать их в город как скот. Офелия неосознанно вышла из укрытия, она поборола свой страх, она собиралась до конца разделить тяготы и лишения с сестрами.
- Ты уже не спасешь их.
Офелия вздрогнула и покосилась на Лигула. Охотник скучающе смотрел на полыхающий храм.
- Все к этому шло, я предупреждал тебя. Эти полоумные жрицы добились своего.
- Половина этих солдат приходила в наш храм, - потусторонним голосом, глухим и сорванным, произнесла Офелия. - А сегодня они вторглись в храм, как враги, уничтожая все огнем и мечом.
- Такова жизнь, - заметил Лигул.
Офелия покачала головой.
- Нечего винить жизнь! Мы – люди – творим ее. Король с королевой. Верховная жрица велесок. Капитан этих бравых солдат, каждый воин, попирающий Весту! - взгляд настоятельницы пылал яростью и ненавистью. - Страх, ярость, ненависть, жажда наживы – все эти чувства заставляют людей действовать… Этот храм был чудом архитектуры, его библиотека хранила многие секреты... А сегодня все уничтожено! Предано огню! Но только это не пламя очищения. В этом костре сгорит вся Полевия! Ибо те, кто пришел сегодня как каратели, завтра сами падут, сгорев дотла в пламени, которое неосторожно разожгли!
Лигул внимательно взглянул на лицо Офелии, ее лицо пылало лихорадкой и безумием.
- Куда ты?
- К ним. Я не оставлю храм…
Лигул подскочил к жрице и ударил ее, она сразу обмякла и упала на землю. Охотник со второй попытки перекинул ее через плечо и побрел в хижину. Офелии был нужен покой и уход.
- Твоя смерть ничего не изменит, - пробормотал старик.
Большинство жриц в этот день прилюдно отреклись от своей веры. На площади при скоплении народа женщины признали, что настоятельница храма опаивала их зельем, заставляя предаваться греху. И лишь только десятки жриц отказались покаяться, храня веру в праведный суд, если не при жизни, то хотя бы после смерти...
Жизнь в столице угасала только на несколько ночных часов. А с раннего утра рыночные площади были заполнены людьми, которые торговали и совершали обмен. И, конечно же, молились в наспех открытых часовнях. Вэйна же видела не город, а муравейник, живущий собственной жизнью. А также она чувствовала ложь, окружающую ее со всех сторон. Гадалки, вовремя предупрежденные о королевском указе, спешно перекрасили вывески, изменив гадальные дома на кофейни. И только проверенные клиенты все еще допускались во внутренние покои, в которых раскладывали карты, бросали кости и гадали по изломанным линиям ладоней. Знахарки уничтожали запасы трав и зелий, которые не были одобрены культом Велесы. Маги, их и так были единицы, спешно покидали страну. Конечно, повезло не всем – в ночь насаждения единой религии было много пострадавших и убитых. Но как были фанатики, искренне верящие в заветы Велесы, так были и люди, которые даже под страхом смерти и жестокой расправы не отрекались от своих принципов и веры.