Дерфор посмотрел по сторонам. Куда только Келия запропастилась? Ведь он послал ее за водой, колодец неподалеку, куда же она пропала? Видимо, как всегда глазеет по сторонам. Дерфор спрыгнул с телеги, едва не подвернув здоровую ногу. Очередь не продвинулась, вздохнул он, и его надежду смыло волной…
Жрица-настоятельница храмового комплекса Феодора недовольно взглянула на посетительницу. Та, в роскошном и модном платье, обмахивалась веером, пытаясь скрыть любопытный взгляд, скользящий по комнате и самой настоятельнице.
Феодора была наслышана о ночных увеселениях городских матрон, и сейчас она чувствовала легкое раздражение. Посетительница не выглядела больной или умирающей. Обилие косметики на лице женщины превратило ее в фарфоровую куклу: живыми на лице были только глаза.
- Что тебя привело ко мне? - продолжая хмуриться, спросила Феодора.
Меер сложила веер, не торопясь спрятала его в небольшую сумочку. Она, уже не таясь, посмотрела по сторонам. Просторная комната для посетителей, суровое убранство, вместо удобных кресел жесткие стулья. Она скосила взгляд на сиденье настоятельницы и разочаровано вздохнула: жрица восседала на стуле. Меер пожалела об импульсивном решении, которое привело ее в обитель. Но ее съедало любопытство, свойственное каждой женщине – так ли невинны и аскетичны эти молящиеся сестры, проповедующие отказ от земных благ и соблазнов, которые могли быть довольно приятны. К тому же муж Меер твердил ей, что культ Велесы обретает власть, и лучше проявить лояльность, по крайней мере пока верховная жрица вхожа в королевскую опочивальню. Последняя мысль заставила посетительницу сжать зубы, чтобы не прыснуть от смеха. Порой муж бывал довольно мил, когда забывал о своих карьерных поползновениях.
Меер на удивление обладала сильным здоровьем, ни одна хворь к ней не приставала, так что не было повода проникнуть в храм и утолить свое любопытство до этого дня. Меер облизала пересохшие губы. Она привыкла, когда ее встречали бокалом вина и закусками, заискивали перед ней, зная каким богатством обладает ее муж.
- Прости, сестра-настоятельница, моя проблема столь незначительна, я и не думала, что буду иметь честь предстать пред твоими очами.
Жрица жестом остановила высокую речь гостьи, ни один мускул не дрогнул на ее лице, лишь нетерпение и скука звучали в каждом слове.
- Вереница посетителей не убывает, - напомнила она. - Говори, что привело тебя в храм.
Меер покраснела, под тяжелым взглядом жрицы ей стало неуютно, как будто настоятельница могла заглянуть ей в душу. Она едва заметно покачала головой, отбрасывая последнюю мысль. Она и впрямь не ожидала, что предстанет перед самой жрицей-настоятельницей, о чьей религиозности знали в округе, как и о ее нетерпимости. Впрочем, что она теряет? Пара пожертвований, и велеска отпустит ей грехи, невзирая на свои убеждения и веру.
- Я пришла за зельем, чтобы избавиться от того, что я понесла в чреве.
Настоятельница, прищурив глаза, разглядывала посетительницу. В этом году велеска разменяла пятое десятилетие. Она была некрасива, возможно потому, что ее губы были всегда поджаты, а тело, не зная мужских ласк, было сухим и костлявым.
- Следуй за мной! - приказала Феодора глухим голосом.
Меер едва догнала жрицу в огромном зале, стены которого украшали изображения богини Велесы.
- На колени, - приказала настоятельница.
Меер испуганно рухнула на колени, догадавшись, что Феодора привела ее в молитвенную комнату, в которой собирались жрицы и послушницы. Настоятельница первой преклонила колени и теперь, поднявшись, стряхнула несуществующую пыль с подола белоснежного одеяния.
- Что ты видишь? - грубо спросила она, указав на полотно за своей спиной.
Меер отпрянула от настоятельницы, сверлящей ее своим пронзительным взглядом. С опозданием она поняла, что имел ввиду муж, когда говорил, что скоро в Полевии все изменится. На картине за спиной велески была изображена женщина, кормящая младенца.