Келия с грохотом поставила на пол огромное ведро, наполненное водой. Она подвязала подол хламиды, оголив ноги, и опустилась на колени. Дана Грей лично проверяла работу новой служанки. Грей была не многословной, она привыкла объясняться затрещинами, после которых щеки Келии пылали как раскаленные угли. Не успевал сойти один синяк, как на его месте появлялся новый. Вот только пожаловаться на главную служанку было некому.
Прежде чем приступить к работе, Келия с некой обреченностью посмотрела на свои худые руки – ногти обломаны, кожа содрана до крови. А в последнюю неделю пальцы от ледяной воды едва сгибались, как у старухи или деревенских женщин, которые стирали белье зимой в проруби. Келия ненавидела плакать, поэтому ее переполняли ярость и гнев. Ей приходилось делать вид, что она готова смириться с судьбой, но она не желала мириться! Рассматривая телеги и кареты, которые привозили посетителей, она была готова просить о помощи незнакомцев, чтобы они увезли ее прочь! Но куда, размышляла девочка, кому она нужна? К тому же Келия боялась голода. В храме она, по крайней мере, три раза в день получала еду. Да и недавний случай изрядно напугал ее, заставив держаться подальше от незнакомцев.
В тот день взгляд Келии привлек мужчина в богатых одеждах и необычной шляпе, вблизи от него пахло сладкими духами и почему-то молоком. Незнакомец заметил интерес маленькой служанки, но он не проигнорировал девочку-оборванку, напротив, он поманил ее пальцем. Келия не имела права разговаривать с посетителями. Да и самовольный уход из храма мог привести к новым синякам и затрещинам от даны Грей... Но даже зная о наказании, она подбежала к незнакомцу.
Мужчина угостил ее настоящим шоколадом. В те годы, когда голод еще не обрушился на Полевию, отец однажды на праздник купил Келии это лакомство, о котором в небольшом королевстве до этого еще не знали. С тех пор она хранила в памяти его горько-сладкий вкус. Келия недоверчиво взяла угощение, воровато оглядываясь, она, почти не прожевывая, съела шоколадку. Мужчина тихо рассмеялся, с легкой насмешкой наблюдая, как девочка облизала пальцы. Внимание незнакомца польстило Келие. После того, как отец бросил ее, впервые она почувствовала – она не просто вещь, которой откупились за спасение чужой жизни. Мужчина вскользь заметил, что они привлекают посторонние взгляды, и предложил подняться в закрытую карету, приманивая ее новым угощением. Сладкий запах манил Келию. Она подумала – вот ее шанс попросить о помощи, проскользнуть незаметно в карету и позволить мужчине увезти ее прочь из обители. Кучер, мальчик-слуга, богатая одежда и карета с вензелями. Келия была согласна на любую работу. Она была готова драить полы в богатом доме, оберегая в сердце надежду однажды выйти замуж и родить детей, не желая сгинуть бездетной служанкой в храме, который она ненавидела всем сердцем. Келия откусила кусок от второй шоколадки, когда рука мужчины скользнула по ее ноге, сминая потертую хламиду. Тогда она испуганно уронила шоколадку, ощутив во рту вкус горечи и страха. Келия, вопреки юному возрасту, знала, что некоторые зрелые мужчины предпочитают детей для взрослых утех. Год назад в их деревеньке, у реки, нашли тело сына мельника. Мальчику было только десять лет. Над ним надругались, а затем задушили, видимо, чтобы он не смог указать на своего мучителя. Жители деревни долго гадали – кто способен на подобное злодейство? Разговоры заставили кузнеца бежать из селения, хотя доказательства, подтверждающие или опровергающие его причастность к убийству сына мельника, так и не нашлись.
Келия боялась пошевелиться, страх сковал ее тело. Она молчала, страшась закричать. Наверно в тот день боги впервые обратили внимание на маленькую девочку. Они не позволили ей сгинуть как сыну мельника. А возможно сила духа, которая не позволяла Келии сдаться, спасла ее, а боги здесь были не при чем. Но Келия, отбросив чужую руку, выскочила из кареты, как подстреленная лань, под смех мужчины...
После этого случая она боялась подходить к незнакомцам, а дана Грей, заметив ее пальцы, испачканные в шоколаде, наградила ее несколькими затрещинами. Келию еще не одну ночь мучили кошмары и преследовал сладкий запах духов, но время и изнуряющая работа заставили этот случай потускнеть в ее памяти.