Лев Михайлович поставил обе ладони на стол и сказал ровным командирским тоном, после которого в рубке разом прекращаются все споры:
— Нам здесь нет нужды надувать щеки и перекидываться словами, как в царской Думе. Я предлагаю не тратить лишних слов и драгоценного времени, а просто выслушать программу товарища Корабельщика. Я уверен, что программа у него есть, и что изложена она коротко и ясно.
— На чем основана ваша уверенность? — больше для порядка прошелестел Беренс.
— На том, что в Думе товарища Корабельщика я не встречал. Следовательно, вирус болтологии поразил его в наименьшей степени.
Под улыбки Корабельщик развернул свой синий экран поверх стола:
— Благодарю за доверие. Тем не менее, зайду я несколько издалека. После мировой войны центром и лидером капиталистического мира стали Северо-Американские Соединенные Штаты, переняв эту позицию у слабеющей Англии. Все прочие страны так либо иначе вынуждены следовать в их кильватере, потому что сила капиталистов этих двух стран превосходит силу всех прочих, вместе взятых. Их доктрина «Атлантизма» заключается в том, что Атлантика должна стать внутренним морем Англии и Штатов, а Тихий Океан и вовсе «задним двором» северо-американцев.
По синему экрану пробежали строки, Корабельщик повторил их вслух:
— Декларация о создании Союза Советских Социалистических Республик. Практически, цель и смысл существования огромного государства… Смотрите: доступ в Союз открыт всем социалистическим советским республикам, как существующим, так и имеющим возникнуть в будущем… Новое союзное государство послужит новым решительным шагом по пути объединения трудящихся всех стран в Мировую Социалистическую Советскую Республику… Из чего, товарищи, логически выводится, что Союзу нужен мир.
Корабельщик улыбнулся и отчеканил:
— Желательно, весь. А уже отсюда с неизбежностью следует: Союзу придется вести бой в любой точке земного шара. И флот необходим океанский, прибрежным тут не обойтись. Дальше понятно: чем раньше начать формирование, тем лучше флот получится.
На синем экране снова возникла карта земного шара, развернутая по плоскости. Союз, в отличие от прочих карт, показывался тут не красным, а черным. Да и не вся территория Союза покрывалась черным — берега морей желтели.
Северная Африка, Персия, Индия, берега Китая, Индокитай, Япония также образовали громадную желтую дугу, замыкаемую слева через Испанию- Францию- Англию, справа через побережье Охотского Моря и кусок Чукотки.
Юмашев сообразил первым:
— Черным залита территория, недоступная любому флоту. Желтым — которую можно подвергнуть обстрелу и десанту. А остальное?
— Так выглядит планета на взгляд профессора Оксфордского университета Хэллфорда Маккиндера. Так мир видит основной противник Союза. Черная территория — «Ось истории», так называемый «хартленд» или «великая естественная крепость сухопутных держав». Желтая территория — так называемая «дуга», «римленд». Согласно доктрине капиталистов, кто контролирует желтые побережья, тот контролирует и черную «ось истории».
— Ничего нового, — прошелестел Беренс. — Еще Петр Алексеевич, простите, понимал, что стране нужен выход к морю.
— Что же это, англичане признали, что «Ось истории» проходит через лапотных русских?
— Увы, да. Потому что в их устах это значит одно: лапотные русские не по праву сидят на ключевой позиции. А дальше, как говорят американцы, «бизнес, ничего личного».
— Что же это значит?
— Это значит, что нас уничтожат не из-за личной ненависти, а только в силу выгоды. «Без гнева и пристрастья», так сказать.
— Выходит, или они — или мы?
Вместо ответа на столе снова вспыхнули красные строки: «Новое союзное государство послужит новым решительным шагом по пути объединения трудящихся всех стран в Мировую Социалистическую Советскую Республику». Слова исчезали, пока не остались четыре последних.
Военморы опять переглянулись.
— Задача понятна. Но скажите, не зря ли наш демарш относительно германских репараций ослабил Англию и Францию? Может быть, стоило усилить эти страны, чтобы они противостояли движению Америки в Европу?
— Лев Михайлович, я бы хотел, чтобы агрессивные действия капиталисты открыли в ближайший год, именно потому и выдернул германские выплаты у них буквально из пасти. Срок моего гарантированного пребывания на Земле истекает в следующем, одна тысяча девятьсот двадцать восьмом году. Когда сработает моя установка переноса, я сам не очень точно знаю, но в любом случае не раньше. Начнут сейчас — мне хватит возможностей перетопить их флоты наглухо и тем самым обеспечить вам спокойное поколение, лет семь-десять, за которые вы построите собственную экономику и вооруженные силы. А там уже можно улетать с чувством выполненного долга.