– Будь осторожен, – вдруг сказала она, правда, с интонацией, говорившей о том, что Крадл лишь соблюла приличие.
Дион взлетел.
Сначала перед ним молниеносно проносились нижние горные ярусы, далее потянулись возвышения и крутые утёсы. Снежная шапка по-прежнему маячила далеко вверху. То и дело щурясь, из-за солнца, юноша летел практически вслепую, но скорость не сбавлял.
***
Здесь царила величественная тишина, внушающая разумным существам ещё большее благоговение, нежели хаос жизни. Неизвестно, о чём в эти мгновения думал юноша, да и думал ли вообще. Уж слишком стремительно нёсся он вверх, в когти хищника, и чем ближе к ним становился, тем крепче сжимал свои собственные.
Клёкот раздался внезапно. Едва успев уловить пронзительный звук, который в подобных случаях через секунду обращался в смерть, юноша отпрянул в сторону. Тотчас мимо него пронеслось здоровое тело, ощетинившиеся тысячами жёстких коричневых перьев.
Птица пролетела в метре от фаратри и теперь была в бешенстве, не сумев с первого раза захватить добычу. Юноша продолжал лететь и только через пару секунд почувствовал всю палитру эмоций, пробуждаемых близкой смертью. Главным из чувств был страх.
Оглянувшись и заметив, как дьявольская птица разворачивается, чтобы снова атаковать, парень расслабился и камнем рухнул вниз. Его крылья трепетали в воздухе, руки оказались скрещены на груди, глаза широко раскрыты. Земля стремительно приближалась, птица ринулась за фаратри. Её громкий клич, десятикратным эхом отразился от горных стен, и на помощь первой твари явилась вторая, ещё большая – самка. Её перья, в отличие от коричневого самца, отливали жёлтым, когти были длиннее и крючковатее, а голос её, поданный в ответ на призыв, звучал громче.
Дион снова взмыл вверх. Через минуту он заметил спрятавшихся меж камней фаратри и теперь вёл птиц прямо на них. В этом состоял план.
Гарпии приближались, их глаза сверкали, и восемь крыльев яростно молотили воздух. Наступал переломный момент. Смогут ли фаратри количеством напугать двух гигантов или же нет – от этого зависел исход дела.
Момент, и шесть пар крыльев взмыли в воздух. Гарпии, не ожидав такой встречи, попытались изменить траекторию, но, не успев замедлиться, пролетели по касательной к недавнему укрытию фаратри. К счастью, никто не пострадал.
– Вверх! Все вверх! Окружайте их, если вырвутся – выматывайте! – вскричала Асити, первая бросаясь вслед за гарпиями. Птицы, наконец, развернулись и теперь летели в сторону южной горы, видимо, намереваясь заманить и среди гигантских скал растерзать непрошеных гостей.
Дион последовал за Асити. Позади себя он слышал взмахи крыльев остальных. Вскоре фаратри рассредоточились, но русоволосый юноша по-прежнему различал среди скалистых стен силуэт Асити.
Девушка с умопомрачительной скоростью лавировала между камнями, пролетая над серыми горными арками, взмывала ввысь, падала, группировалась и продолжала преследовать гарпий. Снова раздался боевой клёкот, и одна из птиц свернула в сторону ущелья, образованного центральным массивом горы и её восточным придатком. Асити не останавливалась. Вскоре она влетела в тенистую зону, где гора заслоняла солнце, покрывая каменное плато тёмно-синим мраком.
Едва поспевая за девушкой, Дион взмахивал крыльями, сам не понимая, ради чего он продолжает преследование. С одной стороны, этого требовали условия выживания, с другой – русоволосый юноша двигался против собственной воли и с радостью отверг бы испытания, предложенные ему. Однако, сделать это – означало, подвести свой род, дать повод для упрёков и разочаровать Фреома, возлагавшего на юношу большие надежды.
Казалось бы, охота это естественное состояние живых существ в дикой природе. Она – это основа жизни. Непримиримый инструмент выживания. Но то, что применимо к дикому зверю, не применимо к существу с развитым разумом, являющимся катализатором для образования души. Дион чувствовал это всем своим существом, но не мог выразить ни словом, ни мыслью.
Он продолжал лететь.
Ситуация требовала его всестороннего погружения в процесс, недостаток которого мог быть чреват смертью. Подгоняемый инстинктом выживания, Дион вскоре забыл о противоречивых чувствах и, вдруг преисполнившись тупого охотничьего азарта, стал лететь ещё быстрее. Выжимая из крыльев запредельную скорость, юноша, наконец, снова заметил Асити, которая пятнадцать минут назад мелькнула перед ним, как думал Дион, в последний раз.
Птичий крик раздался вновь, и женский силуэт стал набирать высоту. По-видимому, одна из гарпий приближалась к гнезду, вторая же летала где-то внизу, чтобы в нужный момент загнать фаратри в тупик.