Подрулив к обочине, я остановился, вынул из кейса мобильник и записную книжку и, отыскав номер, позвонил. Да, доложили мне, Боровец на месте, будет до пяти. На любезное предложение позвать ее к телефону я только поблагодарил и отключился.
До пяти я решил воспользоваться случаем и заняться запущенными хозяйственными делами. Перекусив в какой-то забегаловке, прошвырнулся по магазинам, запасся разной снедью для дома; заскочил в химчистку и получил наконец свой залежавшийся там плащ; потом около часа провел в автосервисе — до сих пор все было недосуг сменить масло в двигателе и коробке передач.
В половине пятого я уже был в районе телебашни на Шаболовке. Свернув на Шухова и поспрашав пару раз, не доезжая до Мытной, в глубине жилого массива разыскал старое шестиэтажное здание, украшенное с фасада множеством вывесок разных цветов и габаритов. Угрюмый вахтер сухо направил меня на третий этаж.
Перед дверью в слабо освещенный коридор я налетел на лохматую девицу в джинсовом костюме и осведомился, где найти Боровец. Она на бегу махнула рукой куда-то влево и промурлыкала:
— Последняя комната… Третий стол у стены справа.
Входить я не собирался. Лишь заглянул в огромное помещение, почти зал, обежал взглядом вереницу компьютеров и письменных столов и задержал глаза на третьем справа. Зафиксировался склонившийся над бумагами приятный профиль загорелого лица, красиво уложенные темно-каштановые волосы, коротко подстриженные, с искусно загнутым вперед — к тонкой брови — кокетливым локоном, классический точеный нос, чуть полноватые перламутровые губы. На ней была легкая белая блузка с пышным кружевным воротником, а значит, выходя, она наденет поверх что-то еще. Но как бы то ни было, я не сомневался, что смогу ее распознать.
На улице было уже сумеречно. Я полубоком уселся на переднее сиденье автомобиля, закурил и принялся ждать, то и дело поглядывая в приотворенную дверцу. И действительно, узнал тотчас же, едва Боровец появилась в проеме подъезда. Хотя перед тем дважды ошибался, делая ложную стойку на похожие женские головки.
Она задержалась в дверях, переговариваясь с кем-то из товарок. Я вышел из машины. Сразу же отметил, что она гораздо выше, чем показалось мне на первый взгляд. Но было бы чему удивляться, видел-то я ее только сидящей. Добрая половина роста — очевидно, за метр семьдесят — приходилась на длиннющие ноги поразительно красивой формы. Привлекательная дамочка, сказал я про себя. Но когда она пошла, у меня внутри вдруг захолонуло. Это были не шаги, это была поступь. Всплыла избитая сказочная метафора «выступает, будто пава». Необыкновенная посадка головы и шеи, потрясающая прямая осанка, подчеркнутая зауженным пиджаком стройная талия зрелой женщины… Я засмотрелся и застыл как вкопанный.
Я преграждал ей дорогу. Она поймала мой взгляд, и по мелькнувшему в глазах недовольству я понял, что меня сейчас осадят. Поспешив упредить, я шагнул навстречу и торопливо произнес:
— Ради бога, извините. Но мне очень нужно с вами поговорить.
— Со мной? — В густом и сочном голосе сквозило явное недоверие.
— С вами, — подтвердил я. — Вы ведь Наталья Михайловна?
Она кивнула и, не промолвив больше ни слова, выжидательно вскинула брови.
— Вам знаком человек по имени Борис Аркин?
— Кажется, нет.
— Пожалуйста, вспомните, — попросил. — Это очень важно. Некогда ваша подруга Тамара Крачкова оставила ему телефон для связи. Ваш телефон.
— А-а, — протянула она, — было такое, помню. А в чем дело, простите?
— Борис — мой друг, — объяснил я. — Вот уже пятый день, как он бесследно исчез. Мы опрашиваем всех его родных и знакомых. И пока тщетно — никаких концов. Как в воду канул.
— Но я-то чем могу помочь? — искренне удивилась она. — Я ведь его не знаю. За все время он только раз и позвонил, что-то срочно передал для Тамары. Кажется, прошлой осенью. И ничего больше.
— Понимаю, — разочарованно сказал я. — Наверное, глупо. Но все — и дома, и на службе в таком отчаянии, что хватаешься за любую соломинку. Перед исчезновением он зачем-то разыскивал Тамару. И обмолвился, что намерен позвонить вам.