Я закрыл дверь перед её носом.
Это был пи*дец. Кирюха, мы с тобой не знакомы, но я тебе, бро, уже сочувствую.
Спал Дрёма, спала Луиза. Я один бдел. Лежал рядом с волчицей и вспоминал, как побитым волком ластился к стройным белым ножкам любимой девочки. А Егор пел.
У меня голос другой, но я постарался, чтобы ей понравилось. Когда исполнял песню, что любил ей напевать мой брат, волчица повела ушками и подползла ближе, положив свою забавную мордочку мне на живот. На её шее поблёскивала цепочка с сердечком.
– Я люблю тебя, Лу. Моя Кроха Лу, – смотрел в потолок, откинувшись на подушки, почёсывал девочку за ухом. – Не знаю, что будет дальше, живу этим мгновением, и оно наполнено надеждой, что ты обернёшься. Я буду любить тебя вечно. Нежно так, ласково. Как Марко любил Алёну. Ты мне очень нужна.
Пальцы почувствовали, что шерсть стала мягче, а потом и вовсе, как шёлк стала. Я затаил дыхание, медленно переведя взгляд вниз. Ушки уменьшились. Плавная трансформация. Обалденные изгибы тонкого тела. Голова со светло-русыми волосами продолжала лежать на моём животе. Грудки мягкие упёрлись в твёрдый член в штанах. Попка оттопырена вверх. Тощая, заморённая. Гоняли по Лесу, мою бедняжку. Я это запомню. Мне соперники не нужны.
«Сидеть!» – зло заорал я Дрёме, который дёрнулся на выход. – «Нельзя трогать».
«Ты не знаешь, как с ней надо» – знакомый утробный рык.
« Давай договоримся, ты её в человеческом обличии не трогаешь, иначе оборотни объединятся и убьют нас. Она останется одна или Догоде достанется».
«Наша девочка Догоде не достанется».
Я стал тихо напевать, проводя ладонью по нежнейшей коже. Без резких движений, как можно мягче. Дрёма уснул, Луиза проснулась.
Всё не по-человечески, но мы и не люди. Я перевернул Лу, уложил под себя. Чуть коснулся её губ. Она так исхудала, что на лице остались одни глаза. Большие, печальные, полные боли глаза.
Податливая, смирная. Я раздвинул ножки и потрогал лоно между ними. Сухо. Хотел послюнявить и вставить, а потом подумал, что так нельзя. Спустился ниже. Животик впалый, тазовые кости торчат. Год откармливать придётся. Поцеловал пупок, спустился ниже. Запах. Вкус. Дрёма уснул окончательно, а я впал в какую-то эйфорию. Развёл пальцами складочки и поцеловал клитор, втянул, чувствуя, как под моими ладонями дрожит её тело.
Я так понял, что она вовсе не готова спать со мной. Поэтому не стал её долго домогаться, моё дело - пометить.
Странный секс получился. Луиза никогда не закрывала глаза, смотрела на Егора. А со мной не только глаза закрыла, но и отвернулась. Если б я начал на этом заострять внимание, то волк бы внутри высказался. Но я был спокоен. Ей нужно время привыкнуть. Со своей стороны сделаю всё, что нужно. Сейчас закрепим пару, дальше дело техники.
Вошёл внутрь. Член обожгло, стянуло. Я тоже закрыл глаза и хрипло простонал. Начал входить глубже, девочка подо мной ожила, подалась навстречу. Пришлось взять себя в руки и не спешить. Я ловил каждое её движение, любое сокращение мышц, ахи, вздохи. Стала влажной, доставляя мне немыслимое удовольствие.
Движения резкие, и судорожное сжатие. Коготки на моей спине, мои бёдра обхватили её стройные ножки. Кончила, дёрнувшись, извивалась. Запрокинула голову и не выдержав, вскрикнула. Мне осталось только пару движений. Извержение, и полный расслабон.
Даже не заметил, как запыхался и вспотел. То, что было нужно, я в истинной паре.
Мы долго лежали и молчали. Смотрели телевизор, привлекающий внимание своим мельканием. Лу на моём плече, моя рука в её отросших до попы волосах. Тонкий пальчик водил по моему телу, раскидывая электрические разряды. Это было упоительно. Она искала наколки на коже, ей их не хватало.