— Знает, конечно же. Ведь на меня он вышел через это блядское Братство! — обычно командор не ругался и столь эмоциональная оценка вышеупомянутого Братства явно давала понять, что нейтралитет между Шэфом и Братством, ну… как бы поточнее выразиться — уж очень вооруженный. Можно сказать — до зубов.
— Понятно… — старшему помощнику показалось, что ему все стало ясно, как вдруг в его голову пришел еще один вопрос: — А он с тобой от себя работает, или от конторы?
— А черт его знает. Нам татарам все равно.
— Понятно.
— Ну, что… вопрос с деньгами решили, — при этих словах Шэфа, Денис сделал очень скептическое лицо, но главком, не обращая на это ни малейшего внимания, продолжил: — с документами решили, с жильем решили… — он на секунду задумался, вспоминая, не осталось ли еще нерешенных задач, пришел к выводу, что не осталось и продолжил: — Ну, что ж — пора потрогать за вымя гражданина Корейко. Тьфу ты — гражданина Раталина.
С этими словами командор извлек из недр своего неисчерпаемого рюкзака симку, из кармана древний, утром приобретенный мобильник, вдохнул в него жизнь, посредством вставки симки, и набрал номер.
— Леонид Иванович… А уж как я рад… А как же, для этого и звоню… Нет. Сегодня. — Последовала пауза во время которой генерал что-то втюхивал Шэфу. Наконец командору это надоело. — Леонид Иванович, через сорок минут мы ждем вас в той кафешке, что около дома, — сказав это, главком дал отбой, не став слушать дальнейшие возражения собеседника.
— Он знает адрес?
— Да.
— Плохо.
Шэф пожал плечами:
— Такие вещи скрыть практически невозможно. Тысячи камер, софт для распознавания лиц, мобильник отслеживается… — Главком вздохнул: — Не говоря уже про эти дебильные соцсети и прочие инстаграммы. Какой-нибудь придурок делает селфи, или же снимает таких же придурков, а ты случайно попал в кадр, — он поморщился. — Биг дейта. Не люблю Землю.
— Понимаю… — задумчиво протянул Денис, после чего поинтересовался: — Генерал хотел завтра?
— Да.
— А чего ты не согласился? Надо показать, кто в доме хозяин?
— И это тоже, но основная идея в другом. Ты остаешься с ним один на один, а он тебя и не знает, и не уважает, и не боится. Он помнит тебя безногим карликовым пуделем, с ампутированными задними лапками, а ты стал безбашенным, четырехлапым бультерьером. Надо показать товар лицом, во всей красе.
— Почему безбашенным?
— Нужны примеры? — прищурился командор.
— Нет, — без раздумья отреагировал старший помощник.
— Вот и ладушки. Значитца, сделаем так Шарапов…
Генерала Раталина обуревали чувства. Чувств было ровным счетом два и были они диаметрально противоположными. Первым чувством была радость. Предыдущая партия лекарства давно разошлась по нужным людям, требовалось еще и еще, и вот наконец-то соизволил объявиться поставщик. Поставщик… чтоб ему пусто было! Держит на голодном пайке, а форсу-то, форсу! А держится-то как скромно при встречах, можно сказать смиренно. Если не знать, что это за чудовище, то можно и поверить в этакую скромность. Тьфу! Правильно в Писании сказано: самоуничижение — сиречь гордость! Давно бы к ногтю гада… если бы была такая возможность, да только нет ее, к сожалению. Однако, радость все равно имела место быть, потому что Шэф наверняка обрадует несколькими блистерами с чудодейственным средством.
Вторым чувством был гнев. Ну, может быть не гнев, но злость — точно. На Шэфа, а в основном на себя. Леонид Иванович не был ни хорошим человеком, ни порядочным — такие в Системе не удерживаются, но одновременно, он не был ни дураком, ни трусом. Однако же, при одном воспоминании о первой встрече с этим страшным человеком, да и человеком ли — черт его знает! генерал ощущал озноб. Врать себе он не привык, и четко отдавал себе отчет в том, что боится Шэфа. Это было неприятно, но выхода из сложившейся ситуации он не видел. Но, очень надеялся, что пока. Все течет — все изменяется, мало ли, что может случиться в будущем. Надежда умирает последней.
При мысли о "кулацком подпевале", который наверняка заявится на встречу вместе с Шэфом, генерал брезгливо поморщился. Как бывает любовь с первого взгляда, так бывает и ненависть. Ну-у… может быть не ненависть, но отторжение — это точно. Вот такое отторжение и было у генерала. С первого взгляда, при первой же встрече, этот безногий слюнтяй ему не понравился. Ну, что тут поделаешь — не любил Леонид Иванович слабаков, а юноша был именно что олицетворением этой категории людишек.
"Как же его зовут? — попытался вспомнить генерал. — Какое-то дурацкое, модное для его возрастной группы, имя. Артем?.. Нет, не Артем. Максим?.. Нет. А-а! Денис! Точно — Денис. Тогда весь молодняк был Артемами, Денисами, да Максимами, на что-то другое у мамаш фантазии не хватало, а если хватало, то мода не позволяла. — Раталин мысленно поздравил себя с хорошей памятью, и в этот момент разглядел Шэфа, притулившегося за столиком в самом дальнем конце густо заполненной кафешки. Вроде бы он был в гордом одиночестве, по крайней мере, Дениса рядом с ним генерал не разглядел. — А действительно, — обрадовался он: — С чего я вдруг решил, что Шэф будет не один? Как, интересно знать, он протащит сюда своего безного клеврета? На руках, что ли? Коляске тут точно не протиснуться. Ладно — это их проблемы…"