Поэтому, ничего удивительного в том, что погоня, высланная князем, настигла несчастных, не было. Причем, настигла в месте для них крайне неудачном… впрочем, а где оно удачное? Короче говоря, настигли беглецов рядом с общежитием, где раньше жили вьетнамские рабочие, а теперь проживали лица без гражданства, средств к существованию и совести. Ну-у… может, совести — слишком сильно сказано, но без чувства гражданской ответственности — точно. К гадалке не ходи.
Поэтому любые крики типа: "Убивают! Помогите! Спасите! Полиция! Полиция! Картофельное пюре!" и все такое прочее подействовали бы на обитателей этого общежития имени монаха Бертольда Шварца, не больше, чем призывы из громкоговорителей подходить к автобусам с надписью "ОМОН" с целью немедленного получения гражданства и материального вспомоществования в размере пятисот евро (чтобы одной бумажкой). У обитателей здания не было гражданства, а не ума и вследствие этого, ввязываться в конфликт, который может обернуться контактом как с властями, так и с криминалом, их призывай, не призывай — не ввяжутся. Своя рубашка ближе к телу. Так что ждать помощи нашей безбашенной парочке было неоткуда.
Когда преследователи взяли несчастных в кольцо, парень, наконец, повел себя разумно, а не как до этого, когда выеживался, как муха на стекле и грозил Князю! всякими непотребствами. Он оглядел загонщиков, окруживших их с девушкой, безумным взглядом, заорал: "Ур-р-р-а-а-а-а!" и кинулся на прорыв. Сделал он это до того быстро и ловко, что пацаны, расслабившиеся после завершения гона, адекватно не среагировали и он сумел проложить себе дорогу сквозь их потные и пьяные тела и бросился наутек. За потерю половины группы (хоть и не главную), объявленной Князем в розыск, тот по головке не погладит… точнее говоря — "погладит" и именно, что по головке, но ногой и сильно, а этого, не менее сильно не хотелось, поэтому трое наиболее спортивных поданных Князя ринулись в погоню за шустриком.
Долго гоняться не пришлось — юноша встретил преследователей за ближайшим углом. У них, до того, как они потеряли сознание, сложилось полное впечатление, что они встретились с живым ураганом — так быстро двигался "гадский папа". А сознание пацаны потеряли от болевого шока — когда в печень врезается тренированный кулак, а бьет человек имеющий понятие, как надо это делать, потерять сознание не мудрено. Правда, долго пребывать в отключке им не довелось — увесистые оплеухи и затрещины быстро привели "группу захвата" в чувство. О чем они быстро пожалели.
А пожалели потому что паренек проявил недюжинные познания в тонком деле экстренного потрошения. Пока валяешься без сознания, тебя не допрашивают, а коли очнулся — извини… Выяснив все, что собирался, юноша несколькими точными ударами в нужные точки отправил трех "спортсменов" в глубокий нокаут. Теперь их судьба была в руках высших сил — они могли через некоторое время очнуться, а могли и нет.
Никакой неоправданной жестокости в поступке молодого человека не было, просто в ходе "беседы" подтвердилась ранее полученная информация, что подобные "охоты" являются традиционными и далеко не всегда девушки, попавшие в руки Князя и его "дружины", остаются в живых. Про увечья и сломанные судьбы и говорить нечего. Все трое избитых были опытными "охотниками" и по крайней мере одна загубленная жизнь была на счету каждого, поэтому и бил их юноша так, что калеками они станут наверняка, а выживут, или нет — как Бог рассудит.
Пользуясь наличием довольно густого кустарника, скудностью освещения в целом и наличием неработающих фонарей, в частности, а также опытом отвода глаз, молодой человек подобрался поближе к брошенной девушке и окружившим ее княжескими нукерам, и мог с близкого расстояния наблюдать дальнейшее развитие хода событий.
Буквально через минуту, после того, как юноша занял место в "зрительном зале", к толпе подкатил здоровенный внедорожник, из которого вышли два человека: шофер, а судя по суровому, подтянутому и решительному виду, еще и личный телохранитель и босс, точнее — Князь — мужчина лет тридцати, когда-то стройный и поджарый, а сейчас уже несколько расплывшийся, но со следами было мужской красоты, от которой остались, по большому счету, только стальные глаза и жесткое выражение лица, которое так любят женщины. Князь холодно посмотрел на съежившуюся девушку и приказал: