— Вельзевул запретил пить, пока не выполню приказ! — вспомнил весь исходящий трясучкой от тремора алкоголик, — Эх, и почему я ведаю столько названий сатаны, а ума не нажил.
Страх превысил желание выпить. Червяк собрался с духом и ещё быстрее поспешил к цели. Через несколько минут он взял на прокат костюм самого низшего качества, выслушал напутствие о том, что такому слабаку дальше третьей засечки лучше не соваться, и побежал в вотчину бога солнца.
Направление указывал дьявол. Нечистый жалил ладонь, когда забулдыга сворачивал не туда. Линия хода выдалась почти прямой. Лукавый вёл кратчайшей дорогой. Столбы Иннокентий не считал. Его колотил озноб, ужасно хотелось промочить горлянку. Настолько, что в глазах плясали темные пятна, во рту, словно коты нагадили, а живот постоянно бурчал и норовил исторгнуть содержимое желудка.
Что для пропойцы в таком состоянии жара и размытый кисель? Да плевать он хотел на столь мелкие неудобства. Дойти бы, а потом нажраться, как свинья. Вот и все, чего желал жалкий Червяк. Иннокентий полностью оправдывал данное ему прозвище последние лет двенадцать своей никчемной жизни.
На самом деле, забраться так далеко пьянице позволила пластина. Карта неярко мерцала, отгоняя жар и потоки сиреневой мути.
После почти часа ходьбы Иннокентий чуть не упал в неожиданно раскрывшуюся возле ног яму. На дне дыры виднелся обугленный труп какого-то мальчишки.
— Бросай! — колоколом раздался в башке глас Люцифера.
Архивариус послушно размотал тряпку и разжал пальцы. Прилипшая ранее намертво к руке железка взлетела в воздух. Затем неторопливо опустилась на грудь покойника.
— Да мёртвый ли он!? — выдохнул пьянчуга.
Интеллигентный Червяк увидел, что диафрагма обгоревшего до неузнаваемости паренька время от времени судорожно подергивается, — Неужели, дышит?
Между тем, пластина медленно погружалась внутрь необычного отрока, мягко протапливая плоть, словно воск. После того, как карта скрылась под покровами тканей, по полутрупу стало расползаться золотистое свечение. Не спеша, сантиметр за сантиметром оно окутало неизвестно как очутившегося здесь подростка. Одновременно исцелялись ожоги.
— Ванька?! — поражено выдохнул архивариус, — Так он бесам продался? Нужно немедленно доложить князю!
Иннокентий попытался улизнуть. Он сполна удовлетворил любопытство. Но попытка бегства не увенчалась успехом.
— Теперь ты не нужен! — раздались в мозгу страшные по смыслу слова, а жара и чернильная муть навалились на бедолагу.
Червяк повалился на бок. Архивариус хрипел, с трудом делая каждый следующий вздох. Изморенный и ослабленный алкоголем организм не выдерживал, а жалкое снаряжение не могло спасти безумца. Он забрался дальше, чем следует.
Последним, что разглядел Иннокентий, было как целый и невредимый, но явно не в себе Ванька, выбрался наружу. Паренек не обратил никакого внимания на агонизирующего человека. Пошатываясь, отрок двинулся прочь.
— Стой, помоги мне! — лишь мысленно проканючил бедняга.
Даже шептать сил не осталось. Губы ссохлись и слиплись.
Неожиданно возле доходяги материализовалось белая, как снег, личная карта. Но он этого уже не увидел. Архивариус отошёл в мир иной, завершив никому не нужное существование на этом свете.
Через неделю мумию Иннокентия найдут. Нет, его не хватились. Просто князь пошлет отряд инфов для того, чтобы выяснить причины резкого понижения температуры в пустоши Даждьбога. Обнаружат и личную карту Ивана Полудуба. Ее необычный цвет спишут на странности данной территории. А уж зачем городской алкаш поперся за десятый столб, а тем более поволок туда пластину, не выяснит и самое скрупулёзное расследование.
Глава 22. Возвращение
«Если решил вернуться, то сделай это вовремя».
Фраза возвратившегося из поиска инфа, который застал и испепелил на жене любовника.
Атлетического сложения, высокого роста парень смело ступил на песок городской арены. Одетые на него вычурные, покрытые волшебными каменьями латы привлекали внимание и вызывали зависть. Лицо юноши выражало крайнюю степень радости и смертоносные намерения. На противоположном конце ристалища сжалась в комок его полная противоположность. Сутулый, бедно одетый, низенький и в грубых роговых очках паренек испуганно пятился назад в ожидании скорой расправы.
— Что Сидор?! Думал, я позабыл выходку твоего друга? Он мёртв, но за то унижение придётся заплатить кровью! Убивать на соревнованиях нельзя, но кто сказал, что ты не подохнешь от ран позже! — запугивал соперника красавчик, рядом с которым набирали мощь теневые лики.