Глава 10. Шаг
Никогда не стой на краю пропасти, решился — прыгай, трусишь уходи.
Присказка несостоявшегося самоубийцы;
В громадном мрачном зале было пустынно и одиноко. Никто не посещал данное помещение уже очень давно. А ведь в прежней резиденции владыки всегда толпился народ. Старые палаты стали тесны для изменившегося повелителя, к тому же располагались в неудобном месте, подле центрального храма. Сейчас оба здания разрушились, что было печально и символично: канули в лету два самых древних строения, заложенные ещё при основании града.
Исполинский полузмей возлежал на мраморных плитах, баюкая кольцами человеческое туловище. Вид образина имела устрашающий: тридцати метровое тело, кожистые крылья за плечами и увесистые шесть рогов по центру лба. Однако резкие, волевые черты, ещё не старого, укрупнившегося лица позволяли признать в монстре Мстислава.
Князь находился в раздрае. Недавно он чуть не утратил себя, чуть не превратился в тварь оконательно, чуть не убил, пусть и косвенно, свою дочь. Не глупый владыка понял замысел Чернобога. Навязавшийся покровитель желал сделать из него послушную марионетку, бездушного исполнителя собственного промысла. И хуже всего было то, что Вяземский понимал, ему не сбежать, ситуация обязательно повторится, и проклятие вновь возобладает над ним. Не всегда найдётся герой- самоубийца подобный Иппатию, чтобы помочь.
В присвоении полису статуса осквернённых территорий была лишь его вина. Это Мстислав заманил в ловушку и подло прикончил посланников Императора. Верховная неожиданно обозначила Ипполита Поборника Веры и Игната Солнечного Ветра чуть ли не героями, закрывшими третью стадию подготовки к Слиянию. Наказание последовало суровое.
Однако Мстислав полагал, что подобное несчастье все равно случилось бы с кем-то рано или поздно. Уж очень земли Велграда напоминали испытательный полигон. Князь никогда не верил в Септонию, как в богиню. Как правителю, ему были доступны архивы. Он ведал не доступное многим тайное знание о том, что Верховную создали люди. Однако вера была удобна для управления толпой, к тому же «богиня» имела всемогущую власть, и не правителю окраины государства перечить ей и вековому укладу.
При вступлении не должность владетель территорий давал обет молчания, а отошедший от дел контролировал данный процесс. Принес присягу в своё время и Мстислав, под присмотром давно почившего в бозе отца. Для юного княжича откровение стало шоком. Он был настолько впечатлён, что не взял себе в покровители никого из доступного пантеона. Государь достиг стадии Единого Тела собственными талантом и потом, кому расскажи не поверят.
Вяземский поклонялся первородной тьме. Нет, не злу, но всему тому скрытому и не доброму, что есть в людях. Добро его никогда не прельщало. Рафинированных добряков он считал слабаками. Да и возвысится с помощью темных делишек и ритуалов проще. К тому же представители рода Вяземских всегда являлись сторонниками данного направления. Было бы странно, если б их отпрыск отринул традиции.
— Нужно сделать то, что давно хотел, но не решался, — прошелестел в палатах сильно изменившийся голос, — Надо, наконец-то, не отлынивать от ответсвенности, а взять ее на себя.
После этих слов в руках заражённого возник излюбленный посох. Алое око на оголовье озарилось. Из него прямо в змеиную часть ударил ярко — красный луч. Запахло палённым. Кольца невольно скрутились ещё больше, а в голове прозвучал обеспокоенный глас Чернобога. Как и раньше, небожитель сулил всемогущество — достаточно лишь подчиниться, сломать барьер и заразить все вокруг.
Но теперь Мстислав знал этому плату и не слушал увещевания. Единственное, что он ценил в жизни, была его дочь. Ее мать Вяземский никогда не любил, как и она его. Главы родов заключили династический брак между выходцами из влиятельных фамилий. Позже князь лично казнил супругу за заговор, обставив ее смерть, как несчастный случай. Он не хотел излишне травмировать ребёнка.
Мире не исполнилось тогда и годика, но Вяземский никогда не пожалел, что лишил кроху материнского тепла. Он окружил доченьку тёплом и заботой. Все доброе, что оставалось в нем, нашло выход в отношении к чаду.
И вот сегодня кровиночка подверглась не шуточной угрозе. Проклятый японец обманул и его, и даже Чернобога. Похоже, самурая прислали сюда неспроста, но как догадывался Мстислав, азиат предал и начальство.
— На редкость хитрожопое падло, — выплюнул Вяземский стараясь отстраниться от боли, — Ничего. Я разберусь и с ним! Со всеми заражёнными разберусь, и даже с собой!
Мстислав никому не говорил, но после кары Верховная предоставила ему выбор. Он мог снять проклятие с подконтрольных территорий. Для этого пришлось бы отречься от власти, покаяться и сдаться властям.
Вяземский лишь посмеялся над подобной идеей. Возможность была упущена, а владыка пошёл по пути обретения нового могущества и изменения себя. Благо и покровитель подходящий подвернулся. Чернобог мигом подсуетился, научив многим ритуалам и обозначив способы продвижения.
— Любопытно. Все эти боги, кто они? Различные варианты информационной матрицы или же существуют на самом деле!? — от испытываемых мук Мстислав заговорил вслух.
Он всегда был жесток и к себе, и к людям, потому даже перекраивая собственный организм на новый лад мыслил связно. Горела не только плоть, рвались энергетические каналы, дрожали инфосферы. Наконец, с процедурой было покончено — трёх метровый обрубок с прижженной раной на животе валялся на полу.
— А теперь ты! — просипел порядком ослабший Мстислав и руками ухватил нарост промеж глаз.
Князь отличался силушкой, слегка напрягшись и применив магию, он вырвал отросток с корнем и бросил на пол. Затем оборвал и крылья. Раны владыка снова прижег. Завершив самоистязание, Мстислав находился присмерти. Усилием воли он вынырнул из небытия и сжег атрибуты проклятия в пламени первородной тьмы.
Через какое-то время стало полегче. Мстислав использовал шакти и воспарил над землей. Он направился в возведённое им по указке Чернобога хранилище. Спустившись на лифте в подземный бункер, Вяземский уставился на большущий накопитель.
На создание громадины пошли аккумуляторы и магические батареи со всего града. Князь лично спаял их воедино. В пятиметровом, покрытом россыпью драгоценных камней, цилиндре проклятие перерабатывалось в нейтральное шакти. Именно не имевшая полюса сила и должна была по замыслу покровителя сокрушить обе рамки и освободить город.
Практики Велграда сдавали энергию на протяжении более чем трёх лет. Какую-то часть Мстислав забирал себе, остальное сливал в артефакт.
Пошатнувшись от слабости, владыка оперся об холодный металл. Даже через толстые стенки чувствовалась непреодолимая мощь, содержавшаяся внутри конструкции.
Князь наплевал на волю богов: Септонии и Чернобога. Он совершил выбор сам. Оголовье посоха сверкнуло ещё раз и прорезало в железной боковине прореху. Торопясь и блокируя истечение шакти, Мстислав шагнул вовнутрь и заварил себя посреди мрака, ощущая, как буйство энергетических потоков растворяет бренную плоть.
— Ну, матушка Тьма, подсоби! — взмолился бунтарь чистой первооснове и начал свою последнюю ворожбу.
Через час вихрь тёмной силы пронёсся над Велградом, выжег сильно ослабленное действиями игумена проклятие и прикончил всех заражённых. Даже Касуми Тадао пострадал. Окружённый клубами тумана и копивший силы для реванша, он был повержен. Хитрый самурай нашёл бесславную кончину, так и не уразумев, что убило его.
Вот так Иппатий Два Кинжала и Мстислав Вяземский спасли город и многие земли возле него. Старые греховодники избавили мир от изрядной доли проблем. Но никто и никогда не узнал об их самопожертвовании, не поставил им памятник и не помянул добрым словом. Такая незавидная судьба ждала этих двух безымянных отнюдь не героев.
Глава 11. Штурм
Самый простой способ победить врага — это задавить количеством.