— Огнеупорные труселя… — цокнул языком Скалозуб, наконец, вытащив ладонь из-за пазухи Ариадны.
Лукавые не торопились. Они подошли на расстояние пяти метров и равномерно распределились вокруг осколка, замкнув подобие круга. После чего вскинули над рогами трезубцы, и их губы беззвучно зашевелились. Под черепом пополз мерзкий, неуютный шёпот, а поверхность лавы вспенилась во многих местах. Адские гончие, магматические черви, огненные протуберанцы, пламенные пауки и стрекозы, в общем вся мелкая нечисть повылазила наружу.
Куда не кинь взор, собрались самые разнообразные твари. Несколько сотен не слишком опасных по отдельности, но грозных гурьбой, существ приготовились атаковать сократившуюся до четырёх людей группу.
— Вот, белобрысая, учудила, — выщелкнул когти Трой, принимая боевую форму. Остальные участники наметившейся потасовки тоже изготовились к бою.
Потоки то ли слизи, то ли серой грязи щедро заполнили несколько квадратных километров громадного подземелья. По бокам от необычного водоёма расположился с десяток чёрных алтарей и парочка небольших обсидиановых башенок. По центру постоянно шевелившейся субстанции, разместился грубо высеченный из камня исполинский лик. От десятиметровой козломордой башки с большущим, обрамлённым змеями оком веяло иномировой жутью даже на расстоянии сотни метров.
На некотором отдалении от жертвенников разместились несколько дюжин людей. Они составили ритуальный круг. Все руководство Темного Ковена собралось вершить суд. Глас и семеро алатарей в окружении наиболее уважаемых сторонников мрачно уставились на проштрафившихся «коллег».
По слухам Глас происходил из Азиатской Лиги. Магия позволяла его маске дракона отображать эмоции. Сейчас морда чудовища гневно оскалилась. Пятеро алатарей были выходцами из Панамериканского союза: Кондор, Койот, Пума, Росомаха и Морж. Эти держались особняком и лучились злорадством. Двое представителей Европейской конфедерации, Волк и Лиса, не выказывали никаких эмоций. Свита же могущественных повелителей благоразумно помалкивала. Текущая ситуация была таковой, что лучше не раскрывать лишний раз рот, чтобы не попасть потом под раздачу.
— Reus est*- отрывисто обронил Глас и поднял руку перед собой, сжал ладонь в кулак и опустил большой палец вниз.
Высшие иерархи Ковена общались на мертвом ещё до пришествия Септонии языке, латыни. Так что даже если представить себе невероятный факт, что сюда затесался шпион, он бы мало что понял.
— Виновен! — повторили жест главаря американцы. Европейцы же оставили кулак закрытым. Они не высказались ни за, ни против. Это сейчас позиции Славской Империи ослабли, кто знает, что будет дальше. Но и поддержать опального Беара они не спешили, не пожелав портить отношения с большинством. Таким образом, решение было принято.
— Circulis justitiae*- сдвинули ряды палатари. Их статус в организации был лишь на уровень ниже первой девятки.
— Трусы, — зло сплюнул Коновалов и приготовился драться. Победить гетман даже и не надеялся. Ведь выстоять против Гласа, пятерки панамериканцев и их стороников было практически не реально.
— Ты можешь уйти. Твоей вины в произошедшем нет, а Рысь заслужила искупление смертью, — озвучил глава ордена возможность избежать гибели среднему ростом черноризочнику, чьё лицо скрывала личина Леприкона.
Скрат* задумался. На общий сбор он пришёл в надежде получить долгожданное повышение. Конечно, опростоволосившийся гетман и его первый подчиненный догадывались, что последует наказание, но не расправа же. Юноша предполагал, что его кандидатуру в конце — концов утвердят. Поединков он не боялся ибо был уверен в себе и своих силах.
Однако получилось иначе. Панамериканцы всегда точили зуб на славских алатарей. Даже в ордене некромантов вековая ненависть сохранилась. Их и так было больше, а тут ещё подвернулся прекрасный момент, чтобы добить чудом выжившего соперника.
— Лучше отступи, тогда мы утвердим тебя единственным алатарем Славской Империи, — подал голос мужчина в маске Койота.
Скраб сообразил, что ему бросили кость, в виде завуалированной сделки. Славяне всегда имели по два алатаря. Теперь же парню предлагали предать интересы родного отделения, согласиться на сокращение и стать, по сути, марионеткой американских кураторов.
Подохнуть в качестве альтернативы Лепрекона устраивало мало. Он уже почти согласился, как вдалеке раздался устрашающий вой, от которого кровь застыла в жилах. Присутствовавшие черноризцы обернулись и увидели, что вокруг каменного лика пылала алая пентаграмма.