Несколько колец наложились друг на друга и воздух в очередной раз дрогнул. Перед юношей возник ведущий неизвестно куда портал.
— Ступай. Долго не продержу, — приглашающе махнул рукой ушкуйник, и Ходок внял совету.
У подобной доверчивости имелось несколько обоснований. Во-первых, Байда действительно много раз помогал. А во-вторых, на краю горизонта прошла череда взрывов. Ещё мгновение и волна докатилась бы сюда, и все взлетело на воздух.
Перед глазами потемнело, а когда прояснилось, Слай очутился там, откуда стартовал. Лишь под ногами зашуршала оставшаяся от выгоревшей пентаграммы зола. Впрочем, изменилось и ещё кое-что.
Прежде безлюдная, травянистая степь наполнилась жизнью. Куда не кинь око, повсюду виднелись осадные конструкции. Прорехи между передвижными башенками заполняли ростовые щиты, а перед всем этим великолепием плескался вонючей мутью, исходивший зловонными испарениями ров.
— Появился! — раздался громкий крик на русском справа. Данный возглас продублировали на китайском и английском языках, слева и сзади. Ходок разрушил транслитеры нескольких особо ретивых представителей азиатского и европейского фортов, заполучив в том числе и познания этих наречий.
По центру же расположился самый мощный редут. На нем размахивал белым полотнищем какой-то худосочный узкоглазый. Рядом с недоделанным парламентёром гордо стояли четыре «командира».
— И откуда вы узнали, что он вернётся именно сюда? — задал временному союзнику вопрос Седой. Начальник Крюка изначально был против расходов на постройку громадной ловушки. Он считал, что запропавший нарушитель объявится где угодно, но только не там, где его уже видели.
После того, как комендант доложил, куда следует, пришёл диаметрально противоположный приказ. Вместо того, что допустить Орехова к главному артефакту, его предписали изловить и допросить. Для чего даже порекомендовали сотрудничать с представителями других мировых держав.
Американцы и европейцы сговорились изначально. Они обосновались в Преддверии вместе. Их форпост был гораздо больше остальных и назывался помпезно — Маяк Свободы. Славцы же обозвали данное укрепление презрительно — «флюгер», как обычно, недолюбливая извечных соперников по геополитическому влиянию.
Отношения с Тройкой Драконов были получше. Недаром же Империя временно предоставила свой центральный транслитер для того, чтобы азиаты снова попали в Преддверие. Изготовить столь быстро артефакт такого уровня являлось большущей проблемой, а устройство союзников не потянуло бы двойную нагрузку. У них оно и так работало на максимум. Вот и пришлось ставленникам поднебесной идти на поклон и даже заключить очередной «вечный мир» со Славской Империей.
О важности проекта Преддверие свидетельствовало и то, что Европейская Лига с Панамериканскими Корпорациями заключили с Виссарионом перемирие. Причём провернули все молниеносно. Когда было выгодно всем, власть придержавшие умели договариваться.
— Мудрость Священных Сект — велика. Старейшинам было откровение от Матери Драконов, — напыщенно ответил пузатый китаец, по имени Пенг Лей*.
— «Вот же чудной народец. Дались им эти драконы. Понавыдумывали больше тысячи разновидностей, даже Септонию «мамашей» окрестили», — подумал Седой, но из вежливости ничего не сказал.
Его определили главным не просто так. Опытный инф обладал обширными познаниями, владел языками и умел находить компромисс. Вот и сейчас ему поставили задачу наладить отношения с представителями поднебесной. Заключить с ними, если не союз, то хотя бы деловое партнёрство.
— Давайте уже приступать. И помните, мы с вами только потому, что опасность в лице этого юноши грозит Маяку Свободы, — вмешался в диалог Оливер Уильямс, потомственный лорд и предводитель объединённого форта.
— У сдержанного человек меньше промахов*,- выдал мудрость китаец и продолжил, — Сначала мне нужно поговорить с ним.
Тройка других «вождей» согласно кивнула, а тощий юнец, одетый в военный чаньшань, спрыгнул с верхотуры и замахал белым флагом. За подчинённым, в отблесках молний и оправдывая своё прозвище, спустился Пенг Лей.
— Как думаешь? У него выйдет обмануть дурачка? — спросил у союзника панамериканец, Джек Смит.
— Посмотрим! Славцы очень наивная и доверчивая нация. Взять хотя бы то, что они допустили в свою крепость посторонних, — ответил ему Оливер Уильямс.
Оба говорили на древнем и давно мертвом этрусском. Они уж никак не могли заподозрить, что «северный варвар» знает столь редкое наречие. А даже если и так, то между их странами разразилась война, потому вежливость можно было отбросить в сторону.