15 Глава
На встречу не опоздал никто. В воздухе еще не растаял звук от последнего – восьмого удара главного колокола на Церкви Единого, а все бригадиры уже сидели за большим деревянным столом в неприметной таверне «Морская Дева». Стол этот, отполированный локтями и лицами многочисленных посетителей, располагался в общем зале таверны в компании семерых своих собратьев, таких же крепко сбитых и отполированных. Не исключено, что при наличии в «Морской Деве» отдельных кабинетов, встреча происходила бы в одном из них, но увы – чего не было, того не было. Так что, ввиду отсутствия гербовой, пришлось писать на простой.
Однако, может оно и к лучшему – компания угрюмых мужиков, уединяющихся в «кабинете», наверняка привлекла бы ненужное внимание, а так собрались ребята нажраться, и все дела. Все – как обычно. Лист лучше всего прятать в лесу.
По случаю вечернего времени все места были заняты, в зале стоял гомон и дым коромыслом – подслушать и подглядеть что-либо в таких условиях было бы проблематично даже самому Джеймсу Бонду с его хитроумной аппаратурой, так что никто из присутствующих бригадиров шпионажа не опасался. Тем более, что они слыхом ни слыхивали ни про знаменитого агента, ни про его, не менее знаменитые, гаджеты. А если бы знали, то не исключено, что хоть немножко, да волновались бы! Это еще раз подтверждает универсальность закона: меньше знаешь – крепче спишь.
Почему Эргюст Вир выбрал именно это заведение общепита для встречи со своей командой было понятно – он не хотел никаких неожиданностей, ни приятных, ни, тем более, неприятных. За время, прошедшее с момента расставания и до момента встречи, произойти могло многое, ибо времена для Серго Цеха, а не исключено, что и для всего «Союза», наступили смутные. Слишком грозных врагов они нажили из-за своего покойного руководителя, чтоб он провалился на самое дно, самого нижнего Ада!
Однажды, давным-давно, в самом начале своей карьеры профессионального киллера, юный Эргюст побывал на выступлении бродячего цирка. Акробаты, жонглеры и уж тем более фокусники, его воображение не поразили. И действительно – чем может удивить фокусник в мире, где есть магия? Скорее всего – ничем, но профессия такая существовала и находились благодарные зрители, которые позволяли фокусникам сводить концы с концами и не умереть с голода.
А вот кто запал в душу Старика, который не был тогда еще Стариком, так это укротитель тигров. Всю жизнь воспоминание о том, как могучие звери хоть и с недовольным рыком, но все же подчинялись воле человека, время от времени всплывало у него в памяти. Вот и в ночь, после избрания начальником Серого Цеха, ему снова припомнился дрессировщик и его тигры, и понял тогда Эргюст, почему не может забыть то давешнее представление.
Озарение посетило его и осознал Эргюст, что ничем не отличается от того хмурого, жилистого мужика, который остается, с глазу на глаз, в клетке с могучими зверями, каждый из которых может отправить его к праотцам одним взмахом лапы. Но! Может-то – может, однако вместо того, чтобы разорвать глотку дрессировщику и вонзить клыки в парное мясо, выполняет все команды человека и позволяет ему выйти живым из клетки.
Постигнув свое сродство с укротителем, понял Старик и то, что жизнь и здоровье, как дрессировщика, так и начальника Серого Цеха зависят от их наблюдательности. Они должны успеть отследить малейшие нюансы в изменении поведения своих подчиненных – зверей, или людей – кому, какая труппа досталась. Правда, начальнику Серого Цеха посложнее приходится – его питомцы поопаснее.
Короче говоря – любое изменение поведения подопечного может свидетельствовать о назревающей опасности. А для того, чтобы его отследить, необходимо знать, какое поведение является обычным, нормальным, что в свою очередь влечет за собой необходимость постоянного наблюдения за звериным – вне зависимости от имиджа, контингентом.
Старик не страдал излишней подозрительностью, просто он постоянно был настороже. Как говорится: я не злопамятный, просто память у меня хорошая. Начальник Серого Цеха хорошо относился к своим людям, доверял им, но… проверял. Причем, не раз и не два, не от случая к случаю, а на регулярной основе. Выражалось это в том, что Эргюст задушевно беседовал с каждым из серых и многое знал о жизни каждого – у кого мать болеет, кто ждет прибавления в семействе, у кого сын поет церковные гимны исключительно хорошо, у кого жена редкостная сука, а мать ее и того хуже, и прочее, прочее, прочее, что составляет обыденную, повседневную жизнь любого человека, вне зависимости от его профессии, будь он хоть булочником, хоть киллером.