Никакой идиосинкразии это перманентное тестирование у подчиненных не вызывало. Главным образом из-за того, что они не догадывались, что их тестируют. Старик не задавал вопросов. Или же задавал, но очень редко, когда от него это явно ждали. Он просто сидел за рюмочкой яблочного коньяка, или за кружкой эля, в компании своих людей и слушал, но не отмалчивался, а тоже рассказывал о своей жизни – что младшая внучка растет еще той вертихвосткой, что характер жены с годами стал еще хуже, да и был не сахар, ну, и так далее. Короче говоря – грузил подчиненных разнообразной ботвой и в ответ получал такую же.
Разумеется, занимался Эргюст этим не из банального любопытства и уж, тем более, не из желания покопаться в чужом грязном белье. В его интересе к интимным подробностям жизни личного состава не было ничего общего с темным и липким вниманием околоподъездных старух к жизни своих соседей. Регулярные задушевные беседы с подчиненными нужны были начальнику Серого Цеха для того, чтобы доверять своим сотрудникам, чтобы по мельчайшим, трудноуловимым изменениям нюансов поведения успеть отследить зарождающуюся измену и провести операцию по «опережающему отражению». И благодаря этой кропотливой работе, он был уверен в лояльности своих людей. Был уверен до прошлой ночи. Теперь все изменилось – мирная жизнь закончилась и началась война. А это означало, что изменились правила игры, и к этому надо быть готовым.
Эргюст не исключал, что за те несколько склянок, что они не виделись, кто-то из его подчиненных мог попасть в лапы темных Лордов и променять свою преданность «Союзу», Цеху и лично ему, на жизнь, а это означало, что вся информация, которой располагали эти гипотетические пленники, стала достоянием северян.
Старик не был прекраснодушным идеалистом, поэтому в стойкость и несгибаемость своих людей, и их готовность умереть под пыткой, но не раскрыть рта, верил слабо. А если быть честным с самим собой, то не верил вообще. В данном случае, ключевая информация – время и место встречи. Попади она в лапы Лордов – тут и до геноцида недалеко! В их способности быстро и эффективно вырезать всех собравшихся (включая относительно мирных посетителей «Морской Девы»), начальник Серого Цеха не сомневался ни мгновения. Как правильно говорится – рыбак рыбака…
Эргюст был реалистом до мозга костей, никаких иллюзий никогда не питал и несмотря на очень хорошее отношение к своим людям, вполне справедливо полагал, что предают только свои. Врагу проблематично пробраться к тебе за спину на расстояние вытянутой руки, а другу, товарищу, соратнику – без проблем. В спокойное время вероятность предательства, конечно же, была невелика, но как только обстановка стала накаляться и перед окружающими встала, или могла встать альтернатива – своя жизнь, или твоя, все резко менялось.
Начальник Серого Цеха сумел дожить до весьма почтенного возраста, и попутно, сохранить свой пост. Понимающие люди – ветераны «Союза», число которых было весьма невелико, ибо работа в этой специфической организации не особо способствовала долголетию, отмечали, что это большое достижение, причем, как одно, так и другое.
А помог Старику достигнуть таких верши некий дуализм, с которым он относился к людям. В природе это явление тоже встречается. Наиболее яркий пример – свет. Он, как известно, одновременно и частица и волна. Так вот, Эргюст никогда не забывал, что каждый сотрудник – это потенциальный предатель, но, в то же самое время никак это внешне не демонстрировал, вербально и невербально внушая окружающим, что он им всецело доверяет. Эргюст был сильным манипулятором и ему это вполне удавалось. Такой вот бег по лезвию бритвы с дуализмом наперевес.
Никакой паранойи в таком отношении Старика к жизни не было, заговоры на каждом шагу ему не мерещились, но любую возможность предательства он старался минимизировать заранее, настолько, насколько мог. В данном конкретном случае этим объяснялся выбор точки рандеву.
Никто из бригадиров до вчерашней ночи, когда прозвучало название места встречи, о таверне ничего не знал. Точнее, не так – слыхал когда-то краем уха, что есть такое заведение – и все. Назвать сходу, где точно «Морская Дева» расположена, особенности ее архитектуры, карту скрытых подходов, наличие, или отсутствие подземных ходов и другую важную информацию никто бы их них не смог – короче говоря, попади кто из бригадиров в плен, выдавать ему было бы нечего. Хотя… такая формулировка не совсем точна. Пожалуй, правильнее будет так: пленник смог бы выдать меньше, чем если бы совещание происходило в хорошо ему известном месте. Так будет правильно. А вот Эргюст все вышеперечисленное про «Морскую Деву» знал, а еще и много чего другого, не менее, если не более, важного в игре на выживание, в которую все они были вынуждены теперь играть.