– Гопники, – выдвинул свою версию старший помощник.
– Ну-у… типа того, – согласился верховный главнокомандующий. – Теперь будем, как уважаемые люди.
– Жаль, что не долго, – вздохнул Денис. Как ни крути, а несмотря на жажду перемен, расставаться с солнечным Бакаром было грустно. И чем ближе был момент расставания, тем становилось грустнее.
– Да ладно, – командор лучился оптимизмом, как ведущий программы «Время», рассказывающий об успехах импортозамещения, – вернемся, накатаешься!
К сожалению, несмотря на роскошь внутреннего убранства, трясло в местном «Ройсе» хоть и поменьше, чем в «Логане», но не намного. У их земных аналогов разница в уровне предоставляемого комфорта была более значительной. Причем, намного.
Неторопливо откушав в «Империуме», причем степень неторопливости была такова, что начиналась трапеза, как поздний обед, а закончилась, как ранний ужин, компаньоны погрузились в свое новое, роскошное средство передвижения и направились в порт, где их ждало последнее, на этот день, дело.
*****
На борт «Арлекина» Шэф с Денисом поднялись незадолго до восьмой склянки. Вид пустой, темной и непривычно тихой палубы навевал тоску. В период расцвета «эры группы поддержки» все здесь было по другому. Как пелось в одном старинном фильме: «Шик, блеск, красота!». К сожалению, а может быть и к счастью, ничего вечного в плотном, физическом мире нет. Все, что рождается под небесами в бесчисленных мирах, неизбежно умирает. Относится это и к людям, и к зверям, и к рыбам, и к гадам, и к государствам, и к геологическим эпохам, и к таким эфемерным образованиям, как «эра группы поддержки».
И с той же неизбежностью, на смену ушедшему приходит новое. И не всегда это новое лучше старого, но печалиться о приходе неизбежного может только дурак, а не печалиться – человек у которого нет сердца. Денису было грустно, что еще раз подчеркивает, что дураком он не был, потому что грусть и печаль – это не одно и то же. Что испытывал Шэф было непонятно, ввиду бесстрастного выражения, застывшего у него на лице.
Подскочивший Хатлер на вопросительный взгляд командора только помотал головой.
«Я уже сам не понимаю, чего хочу, – с раздражением подумал Денис. – То ли, чтобы серые не выполнили кондиции Шэфа и можно было их всех вырезать, к чертовой матери, то ли, чтобы вся эта история поскорее закончилась. А чего точно хочу, так это – свалить из Бакара. Пора, нахрен, делом заняться!»
Грусть от предстоящего расставания с солнечным городом, посетившая его сегодня днем, куда-то испарилась. Все очарование предыдущих дней, расцвеченных прелестями группы поддержки и прочими радостями бакарской жизни: солнцем, морем, праздничной толпой, на Королевской набережной, яркой иллюминацией и красотами ночного Бакара, все это было перечеркнуто мрачной атмосферой, царящей на палубе «Арлекина». По какому-то странному выверту сознания, корабль стал ассоциироваться у Дениса с красивой и гордой женщиной, подвергшейся унижению и надругательству. Утихшая было, темная волна ненависти снова стала подниматься у него в груди. Теперь он точно знал чего хочет – чтобы серые не выполнили ультиматум Шэфа. А уж тогда…
К сожалению, или к счастью – тут все зависит от точки зрения, если смотреть с позиции старшего помощника, то – к сожалению, а если – со стороны сотрудников Серого Цеха – к счастью, воплотить в жизнь свои мстительные планы Денису не удалось. Минут через десять после их приезда, Хатлер доложил, что к трапу подъехали две большие крытые телеги, похожие на сараи на колесах, а какой-то человек просит разрешения подняться на борт для встречи с пирами Северными Лордами Атосом и Арамисом.
– Пропусти! – приказал Шэф и через несколько мгновений перед компаньонами предстал человек, чрезвычайно похожий на птицу.
– Я Грач – начальник Цеха Нищих, – представился посетитель.
«Мог бы и не говорить, – съехидничал внутренний голос. – И так видно».
«Самого безобидного прислали, суки, который точно ни при чем» – отозвался Денис.
«Боятся…» – голос решил, что ввиду отсутствия Капитана Очевидность, эту роль, с успехом, может сыграть и он.
«И правильно делают!»
Командор представляться не счел нужным и сразу перешел к делу:
– Все привез? – строго поинтересовался он.
– Конечно, – с любезной улыбкой, сдобренной изрядной долей подобострастия, отозвался Грач. С этими словами он вытащил из-за пазухи и протянул главкому большой, приятно позванивающий, кошель. – Остальное в телегах.
Когда погрузо-разгрузочные работы были завершены, и вещи компаньонов вернулись на свои законные места в капитанской каюте, а матросские на свои, Шэф обратился к Грачу, молча стоявшему рядом все это время: