Собственная мора смешалась с такой же субстанцией из пирамиды, боживой и шакти источников. В глазах потемнело, а тело натурально расползалось на куски. Слай ясно ощутил, что умирает. Органы и ткани агонизировали, а мозг постепенно отмирал. Что делать было не понятно, а время катастрофически утекало.
— Какая жалость, — с трудом разобрал странник разочарованный вздох экзекутора, — Дар-то оказался с подвохом. Кто же знал, что так будет. Такой перспективный экземпляр был. Жаль, что подохнет.
— «Черта с два!»- мысленно провозгласил Ходок. У него уже был опыт бестелесного существования. Привычно свернув сосуд души в перевёрнутую восьмерку, странник выскользнул наружу и сместился к горлу своего отдающего концы тела. Требовалось немедленно обрезать проклятую нить, ведь та действовала, словно миксер, взбивая вместо сливок энергетическую систему. Счёт пошёл на секунды, а идей не было.
Глава 28. Очистка. Часть 2.
Спасение утопающих — дело рук самих утопающих.
Цитата из древней популярной книги до времён прихода Септонии[18].
Ходок почти отчаялся, как вдруг заметил трепыхания в районе пупка и таза. В виде сгустка энергии способность различать колебания силы возросла многократно. Раньше странник даже не заметил бы этой пульсации на фоне общей агонии тела. Сейчас же уцепился за неё.
— «Наверное, Ассоль и Припегал паникуют. Они хотят покинуть бренную оболочку и избежать судьбы «очищенной» Хаши..»- мелькнула догадка, — «Нужно помочь им, и себе за одно…»
Сказано- сделано. Даже в виде протуберанца Слай сохранил частичный контроль над организмом. Он напрягся, настроился на токи шакти внутри быстро приходившего в негодность тела и направил жалкие, на фоне былого великолепия, крохи в желтое и красное ядра. В первом получила пристанище Асоль, во втором обретался Припегал.
Одновременно, странник потянул силу из бассейна в аримии. С ее помощью он проложил тонюсенький канал от слегка вспухших центров силы к крепившейся возле кадыка нити-туннелю. Затем совершил несколько витков вокруг основы нитки, а после осуществил прокол, пробившись вглубь перехода в далекие дали.
Конечно, теперь Слай мог сбежать и сам, отправившись в обитель богини Дану. Однако бросать физическую оболочку, в которую вложил столь многое, он и не подумал. Тем более, что подсознание шептало о том, что в случае гибели бренного тела его, как пить дать, затянет назад в обелиск и отправит на новый круг перерождения.
Идея заключалась в другом. Терпевшие бедствие жильцы должны были ухватиться за возможность улизнуть. С одной стороны, их выдавливали крупицы шакти, с другой- имелся шикарный выход. Ни Асоль, ни Припегал дураками вроде бы не были, потому Слай и поставил на последний, показавшийся более менее реальным, шанс.
Поставил и не прогадал. Сперва в спасительный «трубопровод» нырнул ярко-красный луч. Затем, будто немного поразмыслив, за ним последовал менее насыщенный и длинный желтый.
Обе линии света совершили круг в проделанной возле горла петле и вылетели в тоннель меж мирами. Чтобы не объединяло Ходока и богиню народа дану, двойного перехода оно не пережило. Дрянная нить оборвалась, а энергетика перестала взбалтываться, словно миксером.
Довольный совершенным прорывом, Слай скользнул назад. Без дестабилизировавшего фактора, энергетический каркас быстро пришёл в норму. Ходок щедро зачерпнул первородного шакти в личной зоне и принялся срочно исцелять тело. На то, что уродец обнаружит скрытое пространство, пришлось наплевать. Организм находился в столь плачевном состоянии, что без экстренной подпитки не выдержал бы. А так, густые потоки боживы омыли клетки, ткани и органы, мигом восстановив их.
Агония прекратилась. Вернулся стабильный пульс, возобновилось нормальное дыхание. Кризис, пусть и с трудом, но все же был преодолён. К тому же, дубль Вишвакхармы Пульи многое проворонил. Скорее всего, подобная удача случилась из-за слишком больших колебаний разноплановых токов. Это Ходок находился в гуще событий, да ещё и в форме сосуда души, а страшила расположился в паре десятков метров на гигантском мозге.
— Что такое?! — засуетилось безобразное существо, — Передумал подыхать? Тогда продолжим. Голубое ядро вновь содрогнулось. Мора великой пирамиды давила и корёжила «каплю» до тех пор, пока та не изменила форму. Прежде овальная, она стала напоминать вытянутую стрелу.
— Сделано, — довольно провозгласил страшило и зачем-то сожрал несколько пригоршней жуков.
18
Из романа (гл. 34) «Двенадцать стульев» (1928) советских писателей Ильи Ильфа (1897–1937) и Евгения Петрова (1903–1942).