Кирсан все это прекрасно знал – иначе, какой из него, к гратовой матери, Рейхстратег? Рейхстратегами не рождаются, Рейхстратегами становятся. А на долгом и трудном пути такого становления ты или научишься всему, что требуется, или твоя голова, точнее череп, ссохшийся до чрезвычайности, будет висеть на чьей-то шее, в виде украшения. Или – или, третьего не дано. Поэтому, как только Алтан-ар-Басан озвучил свой ответ, Кирсан начал руководить.
Он вполне справедливо полагал, что отсутствие внутренних лестниц никоим образом не означает невозможность проревизовать второй и третий этажи дворца. В обозе легиона внутренней стражи, который они приволокли с собой, имелось самое разнообразное снаряжение, начиная с пожарных бочек и заканчивая штурмовыми лестницами, которые Рейхстратег и приказал использовать. Плотность оцепления Кирсан велел не снижать, а для зачистки верхних этажей использовать легионеров, занимавшихся этим делом на первом.
Пока личный состав легиона покидал первый этаж, их товарищи из оцепления шустренько подтащили и установили лестницы. Слаженностью и проворством они напоминали работу муравьев, когда те строят муравейник. Денису очень понравилось за ними наблюдать – он еще хмыкнул про себя, что не хватает только открытого огня и проточной воды.
После того, как были установлены восемь лестниц – по четыре на этаж, а сотни арбалетов взяли окна второго и третьего этажей на прицел, готовясь нашпиговать врага смертоносным железом, псевдоштурм начался. Псевдо – потому что без сопротивления. Один за другим легионеры проникали внутрь и через какое-то время их поток иссяк. Минут через десять, в проеме одного из окон с лестницей, ведущей на второй этаж, появился легионер, белкой скатился вниз и, не снижая скорости, прибыл на доклад к Рейхстратегу.
Донесение было лаконично: второй этаж пуст; трупов нет; следы огня во всех комнатах; лестниц, ведущих на первый и третий этаж нет. Все. Еще через минуту аналогичный доклад был получен от команды, занимавшейся третьим этажом. Единственным отличием было то, что на третьем этаже не было лишь одной лестницы – ведущей вниз. Денис от услышанного только незаметно поежился – уж больно все это напоминало его приключения в городском дворце Ортега – врагу не пожелаешь. Хотя… если самому Ортегу, или Негро, то пожалуйста.
После короткого раздумья, Кирсан приказал оставить воинские контингенты на верхних этажах и повторно ввести солдат на первый. Причем, если первоначально предполагалось контролировать первый этаж силами гвардии и гвардейских магов – так, по крайней мере помнилось старшему помощнику, то теперь Рейхстратег это переиграл и отправил туда армейцев. Денис его прекрасно понимал – как защитники замка непонятным способом покинули свои позиции, так могли вернуться и обратно. Рассчитывать на то, что араэлиты перебили всех оборонявшихся было бы несколько наивно, а Рейхстратег, судя по всему, излишней доверчивостью не страдал. А вот почему он решил поменять гвардейцев на армейцев было старшему помощнику непонятно, но это не его проблемы – Рейхстратегу виднее.
Придя к выводу, что дальнейшие разведмероприятия смысла не имеют, Кирсан их свернул и отдал распоряжения о начале подготовки к настоящему штурму. О том, что внешний периметр по-настоящему не контролируется понимали все – начиная с последнего новобранца – водителя кобылы из обоза и заканчивая самим Рейхстратегом. Все непонятное, а особенно, принадлежащее неприятелю, и тем более расположенное в тылу наступающей армии грозит опасностью, но времени, чтобы разбираться с загадочными феноменами не было – вот победит Мировая Революция, тогда и будем наукой заниматься и персики с бубликами жрать, а пока буржуев надо бить! Примерно так рассуждал Рейхстратег и компаньоны были с ним полностью согласны.
Кстати говоря, упоминание о том, что о тревожной ситуации знал даже водитель кобылы из обоза, получивший свою высокую должность неделю назад по протекции ветерана дядьки, упомянуто не для красного словца. На войне, а особенно в частях непосредственно участвующих в деле, такая информация распространяется мгновенно. Для сохранения чего-либо, по-настоящему, в тайне необходимо предпринимать весьма значительные усилия, да и то, эта деятельность по сохранению вызывает у непричастных обоснованные подозрения, что от них что-то скрывают, что уже не есть гуд.