Старший помощник в последние дни выходил, а точнее говоря - выползал из каюты, только для того, чтобы не гадить под себя, а в остальное время валялся в койке то ли в забытьи, то ли в полузабытьи. Назвать сном то состояние, в котором он находился, было нельзя. Денис ни секунды не отдыхал. Он не спал и не бодрствовал - он существовал. И существовал плохо. Точнее говоря, ему все время было плохо.
Как держался на ногах Шэф и при этом еще что-то делал - по крайней мере не позволял экипажу "Дочери Океана" выкинуть их за борт и заставлял держать нужный компаньонам курс, старший помощник не понимал, это оставалось для него тайной за семью печатями. Самому Денису даже смотреть было больно - свет, пусть и тусклый, резал глаза, но, как бы в компенсацию и для того, чтобы нельзя было сказать, что у него отказали все системы организма, слух работал нормально, без болевых ощущений.
Несмотря на свое плачевное состояние, старший помощник всеми доступными средствами пытался на корню давить приступы жалости к самому себе. Для этого все средства были хороши, в частности, когда боль и тошнота зашкаливали, он вспоминал всяческие дурацкие приколки из сопливого детства, подходящие к его теперешнему состоянию. Особенно нравилась ему эта: "Мне мама в детстве выколола глазки, чтоб я в шкафу варенье не нашел, теперь я не хожу и не читаю сказки, зато я нюхаю и слышу хорошо".
Так вот, если насчет нюха ничего определенного сказать было нельзя, то со слухом все было даже более чем хорошо. Это был уже не просто слух, а какое-то, скажем так - яснослышание. По типу ясновиденья. Хотя... нельзя было исключить и звуковые галлюцинации. Денис слышал все звуки, причем, как ему казалось, не только те, которые существовали реально: скрип мачт, перебранку экипажа, удары волн в звонкие борта каравеллы, драки и ругань между крысами в трюме - они все время там что-то делили, разносы, которые командор устраивал капитану, ну, и все такое прочее из реального мира, но и другие: навязчивый шепот, убеждающий, что хватит цепляться за ускользающую жизнь, что впереди только Свет и Вечная Любовь!
Шепот убеждал, что ТАМ будет хорошо, не будет боли, грязи и вони, а будет вечное наслаждение, свежесть, чистота, невинность и благоухание! С каждым разом уговоры становились все более настойчивыми, можно даже сказать - страстными. Шепот манил и обещал, обещал и манил... Причем было понятно, что Любовь ТАМ будет с большой буквы, но однажды у Дениса сами собой, без малейшего усилия с его стороны, всплыли в памяти слова:
Только не вернуть вечную любовь
Слепое знамя дураков.
И сразу, как-то и шепот стих и в голове будто бы даже на мгновение прояснилось. "Агата Кристи" была бы сильно удивлена, если бы узнала, что ее тексты можно использовать в некоторых экзорцистских практиках. Однако, каких только чудес на свете не бывает. К сожалению, паршивое самочувствие и шепот в голове - это еще не все. Кроме астрального, или откуда он там доносился, шепота, Дениса преследовало еще кое-что... хворь - не хворь, болячка - не болячка, мания - не мания, а что среднее между ними - он все время решал какую-то задачу, условия которой не помнил, но ему постоянно казалось, что остается сделать последнее усилие - "чего-то там умножить, потом сложить и подытожить" и ответ будет получен, наступит ясность и просветление, из головы уйдет хмарь, высасывающая все силы и он снова будет здоров, но ответ в последний момент ускользал и все возвращалось на круги своя. Состояния, в котором он находился, старший помощник не пожелал бы никому. Даже врагам. Но, от его желания, или нежелания, ничего не зависело. Снова и снова накатывала слабость, в висках стучали молоточки и в свои права опять вступила дьявольская задача:
"... длина стороны зеленой пирамиды составляет семнадцать и три восьмых дюйма... объем красного шара равняется одиннадцати девятнадцатых соотношения длин волн желтого и синего цветов, выраженного в кубических дециметрах... периметр черного квадрата Малевича эквивалентен площади голубой трапеции Якубовича... геометрическое альбедо превышает единицу в следующих случаях..."