— А конкретно? Драма, трагедия, комедия, оперетта…
— Оперетта! — сделал окончательный выбор Денис. Ему нравились "Баядера", "Принцесса цирка" и прочие "Сильвы". Старший помощник понадеялся, что местные будут не хуже.
Театр Денису понравился. Был он небольшим, в отличие от ресторана, но, по своему, не менее величественным. Ресторан смахивал на Колизей. Ну, понятное дело не на современный, обветшалый и полуразрушенный, а на тот — давнишний, с иголочки, каким он был при открытии в начале нашей эры, когда император Тит перерезал ленточку. Было в здании ресторана этакое варварское великолепие, при взгляде на которое у Дениса почему-то всплыло в памяти: "А из манер видна привычка к лошадям". А вот театр был совершенно другим.
Архитектурно он напоминал одновременно и Большой и Александринку. Все три здания имели многоколонные лоджии главных фасадов, портики боковых и самый главный объединяющий элемент — квадриги Аполлона на аттике главных фасадов. Разумеется, местный возничий имел другое имя, но коней в упряжке было четверо и колесница присутствовала, да еще какая — золотая! — так что Денис решил для себя считать эту повозку квадригой Аполлона местного разлива.
Великолепно подсвеченное белокаменное здание превосходно смотрелось на фоне окружающей зелени и золота. Для непрофессионала, коим являлся старший помощник, все три театра были на одно лицо, правда местный значительно меньше, что, впрочем, его ничуть не портило. Такое сходство Дениса ничуть не удивило — он уже много раз убеждался в справедливости тезиса: идеи носятся в воздухе. Точнее, если быть предельно корректным в дефинициях, то не в воздухе, а в межмировом пространстве.
Посиделки в ресторане старшему помощнику тоже вполне понравились — и вышколенными официантками во главе с не менее вышколенным метрдотелем, и кухней, и драгоценной посудой, и золотыми статуями, и вообще — всем внутренним интерьером и внешним экстерьером, но театр пришелся ему больше по душе. И связано это было вовсе не с превосходством театральных интерьеров над ресторанными и в большем количестве золотых статуй — все это, по большому счету — тлен и мишура. Источником театрального превосходства были люди. Главное, что понравилось Денису в театре — это публика. Поведением, стилем одежды и аристократической сдержанностью она была ближе к нему- не следует забывать, что старший помощник был каким-никаким, а Князем Великого Дома, чем к типу в красных галифе. А в ресторане — наоборот.
"У оленя" с Айшат раскланялись три человека, а здесь — через одного, Денис быстро со счета сбился. Сразу было видно, что она скорее театралка, чем любительница ресторанных тусовок — пустячок, а приятно. Что характерно — все ее знакомцы, и в ресторане и в театре, приветствовали магиню издалека, и этак — сдержано.
Тут одно из двух, или история с "колесованием" излишне эмоционального обладателя красных штанов мгновенно стала достоянием всей прогрессивной общественности, или же эта самая аристократическая сдержанность была имманентно присуща всей этой самой прогрессивной общественности, за исключением отдельных вырод… скажем так — представителей.
С Денисом тоже раскланивались, но делали это совершенно не так, как с Айшат. Если ее приветствовали достаточно глубоким поклоном, то старшему помощнику доставался небрежный кивок. Он в долгу не оставался и действовал в соответствии с принципом соответствия, принятом в международном праве — ему кивок — он кивок, да пожалуй еще более небрежный, да еще с неприятной ухмылочкой. Все это вызывало некоторое замешательство среди кланяющихся и искреннее веселье у колдуньи.
— Чего это они морды кривят? — негромко поинтересовался Денис, после очередных выпученных глаз.
— Как это чего!? — деланно изумилась Айшат. — Бездарный должен приветствовать мага глубоким поклоном, а не небрежным кивком. У них разрыв шаблона.
— А чего не предупредила?
— А ты бы стал?
— Нет.
— Вот тебе и ответ на твой риторический вопрос.
— А почему тебе так глубоко кланяются?
— Потому что я очень сильный маг из очень сильного клана, — вздохнула девушка. — Я тебе уже тысячу раз говорила. А ты относишься ко мне, как к красивой…
— … телочке, — не дал ей договорить старший помощник.
— Чего!?
— Ай! Не бери в голову, — цинично ухмыльнулся Денис. — Пошли в буфет. Я угощаю, — совершенно не обращая внимания на возмущение магини, предложил Денис. Та, не найдя слов, лишь возмущенно фыркнула и остановилась, решительно не желая потакать чревоугодию своего спутника. Да и за наглость его следовало наказать. Непременно наказать! Однако, ничего из этой затеи с наказанием не вышло. Старший помощник ухмыльнулся уже не просто цинично, а если называть вещи своими именами, то — глумливо! и со словами: — Что, не пойдёшь? ну я один, подвинься, Зин, — двинулся в направлении богатого шведского стола. Бедной девушке ничего не оставалось, как двигаться в кильватере своего беспардонного кавалера.