Как ни странно, похожие предчувствия обуревали и Эрта Нолкса – хозяина «Утренней Звезды». С самого утра, фигурально выражаясь, все валилось у него из рук. Фигурально, потому что руками он давно уже не работал, только головой – с тех самых пор, как много лет назад, удачно женился на дочери тогдашнего владельца гостиницы.
Всю свою жизнь Эрт посвятил заботам о ней – имеется в виду «Утренняя Звезда», а не жена. Тесть, видя такое дело, не мог нарадоваться, что не ошибся в зяте, ибо к бабам тоже относился прохладно, а к гостинице – трепетно.
Так что, хотя и женился Эрт по расчету, но что характерно, никогда об этом не пожалел – жена не мешала ему заниматься любимым делом, и он ее за это, через много лет, можно сказать полюбил… по своему. Поэтому, если у Шэфа были хоть какие-то логические основания для тягостных предчувствий, то владелец гостиницы совершенно не мог взять в толк, почему ему нестерпимо хочется бежать куда глаза глядят из любимой «Утренней Звезды». Наконец нервы его не выдержали:
– Ирана! – громко позвал он жену, и когда та явилась, тоном не терпящим возражений приказал: – Дорогая! Быстро собираешь всех внуков. Всех! Немедленно! – уточнил он, и уезжаешь в загородный дом. – Видя что жена открывает рот для встречных вопросов, он нетерпеливо перебил: – Времени нет. Мне только что передали, что через десять аратов сюда прибудет на завтрак тер’Онос со своей компашкой…
Начальник внешней стражи Хазрета тер’Онос имел очень плохую репутацию: мало того, что он нигде и никогда не платил – но это так, к слову, из местного чиновничества мало кто платил, вернее даже «не мало», а никто. Тут дело было в другом – он был весельчаком… правда чувство юмора у него было, скажем так, специфическое – гомерический хохот у главного правоохранителя города вызывали только такие эпизоды, где в обязательном порядке присутствовали свернутые носы, выбитые зубы и все такое прочее.
Особенно его веселило, когда к нему приходили жаловаться на него же. Некоторые глупые купчишки, владельцы модных бутиков, рестораторы и прочая шелупонь, понаехавшая из провинции и понаоткрывавшая в славном городе Хазрете свои заведения, была поначалу не в курсе привычек «опоры справедливости» – так называли тер’Оноса прихлебатели из ближнего окружения, что ему очень импонировало. Так же, до первого так сказать «свидания», не были осведомлены понаехавшие и о специфическом чувстве юмора этой «опоры».
Самые глупые из них, пылая справедливым негодованием, после парочки сломанных ребер – нашли из-за чего расстраиваться, дураки! – ведь живы же остались!.. или из-за попользованной горничной – тут дело поделикатнее будет, может и какие чувства присутствовали… – так вот, эти строптивцы имели наглость обращаться с челобитными в приемную губернатора! Идиоты! Оттуда эти пасквили переправлялись тер’Оносу на рассмотрение, хе-хе-хе… Очень он это дело любил!
Эрт Нолкс никогда не врал… ну-у практически, никогда, поэтому его враньё о близком явлении начальника стражи было воспринято домочадцами со всей серьезностью и через двадцать аратов в гостинице не осталось не только жены, невесток и многочисленных внуков, но и даже трех сыновей, помогавших Эрту по хозяйству – у них нашлись неотложные дела в городе.
Спровадив близких, Эрт почувствовал некоторое облегчение, но дурные предчувствия никуда не делись.
«В любом случае хорошо, – подумал он, – Ирана с ребятней отдохнет на природе, а то торчат тут в этой душегубке – медом им тут намазано! да и эти великовозрастные балбесы – сыновья, развеются в городе, а то сидят, как собаки на привязи – скоро выть начнут!»
Несколько успокоившись, он застыл на своем привычном месте, за стойкой, и так же привычно задремал с открытыми глазами, от рассеянного взгляда которых, впрочем не ускользало ни одно упущение по службе многочисленного персонала.
Эрт был одинаково готов в любой момент, как вставить фитиль проштрафившейся горничной или повару, так и приветливо улыбнуться постояльцам и решить, по мере сил, любые их проблемы, буде они возникнут. Управление таким бизнесом как гостиница – это призвание, для этого нужен талант, и Эрт Нолкс им обладал.
Он не был бессеребренником, он любил деньги, но он не считал постояльцев своей гостиницы просто источником прибыли, а сотрудников, инструментом для извлечения этой прибыли. Искренняя приветливость хозяина гостиницы, была одним из краеугольных камней на котором стояла репутация «Утренней Звезды», и поколебать ее не могли никакие предчувствия!
Но самым главным, за что он любил и постояльцев и сотрудников, начиная от главного бухгалтера и кончая мальчишкой-рассыльным было то, что они позволяли ему играть в его любимую игру: «Управление гостиницей»! Если бы он жил на Земле в наше время, то несомненно стал бы геймером.
Звон колокольчика над входной дверью, возвестивший о посетителе, вывел Эрта Нолкса из тревожной дремы. Вошедший молодой человек поразил его несоответствием лица и глаз: юное лицо, с правильными чертами – можно даже сказать красивое, если к мужчинам подходит такое определение, и глаза на этом лице, которые были бы впору деду этого юноши, при условии, что этот дед всю свою долгую жизнь «проработал» истребителем нечисти, или капитанам пиратской бригантины, или, наоборот, капитаном имперского фрегата – охотника на пиратов: холодные, жесткие и умные – можно даже сказать мудрые.
«Вот оно! – заполошно подумал Эрт, чувствуя холодок в животе. – Сейчас начнется!» Что начнется?.. почему?.. – он не знал, но твердо чувствовал – скверные предчувствия, мучившие его все утро, сейчас найдут свое подтверждение! Как ни странно, он даже почувствовал что-то вроде облегчения, подтвердив тем самым старую мудрость: «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца!» Пересилив себя, он вежливо улыбнулся пришедшему:
– Что будет угодно господину? – В ответ Шэф тоже улыбнулся своей фирменной улыбкой, сводящей с ума Хазретских дам:
– Мне назначили встречу в «Золотом люксе».
Улыбка, игравшая на губах хозяина гостиницы на мгновение погасла… правда столь же быстро вернулась обратно, но это не прошло незамеченным для посетителя.
– Что-то не так?
– Нет-нет… господин, вам показалось… – улыбнулся Эрт – не будет же он говорить незнакомцу, что не понравились ему люди, снявшие вчера «Золотой люкс» на два дня. Тот, который платил и договаривался совершенно не походил на обычных клиентов, арендовавших этот ужасно дорогой и фешенебельный «Золотой люкс». Типовой, скажем так, клиент был из блестящих аристократов или же всяких прочих негоциантов и обликом напоминал павлина, а буйными манерами бабуина. Этот же был сер, вежлив и неприметен, но чувствовалось в нем что-то этакое… очень неприятное… опасное даже, но!.. не отказывать же клиентам, щедро платящим вперед золотом, по таким смехотворным причинам, как мгновенно возникшая антипатия.
«А может и надо было…» – запоздало пожалел Эрт. Очень ему показалось странным, что «серый» даже ночевать не остался – это сняв-то такой дорогущий номер! – расплатился, зашел со свои спутником, а через пару аратов вышел оттуда, вежливо улыбнулся и ушел. Ну не спрашивать же его было – куда это он на ночь глядя поперся!? – клиент всегда прав! – это был главный рабочий принцип Эрта.
Второй же гость, который только молча стоял и топтался, пока шло оформление, еще меньше понравился хозяину гостиницы. И не понятно чем конкретно не понравился: то ли глазами, какими-то рыбьими – так таких клиентов пруд пруди… то ли одеждой бесформенной, плотной какой-то, полностью скрывавшей фигуру, и это было странно: в субтропическом климате Хазрета никто так не одевался, в Хазрете все мужчины носили светлые штаны, светлые рубашки, светлые шляпы – ну, кто хотел, и легкие замшевые туфли с дырочками или вообще сандалии.
У этого же из под плотного халата промелькнули квадратные носки тяжелых черных сапог… – странный тип. А еще он не пах! – припомнил хозяин гостиницы. Пахли все… некоторые даже воняли, но запах, легкий или тяжелый, приятный или противный исходил от любого человека – у Эрта Нолкса было обостренное обоняние – как у собаки, шутили домочадцы, но смех смехом, он мог по запаху, в темноте узнать человека. А ЭТОТ не пах вообще, и это было странно и… страшно, как сейчас понял хозяин гостиницы. Но, не будешь же делиться подобными бреднями с незнакомым человеком… он еще раз улыбнулся и добавил: