— Я считаю, что стоит, — кивнул я. — Хотя бы потому, что Империя на самом деле защищает русских и занята не только баблом. У нее есть образ будущего, понимаете? Впрочем, я думаю сейчас не время философствовать.
— Господин старший центурион, — открыв дверь, в открытую дверь спальни вошел Колобков, и с любопытством уставился на доктора. — Мы готовы. Охрана нейтрализована, капсулы отсоединены и готовы к транспортировке…
— Господин Торбышев покажет вам, где находятся сервера питомника и хранилище лиофилизированного Д-антигена, — сказал я. — Мы его забираем с собой. Встретимся через пару часов перед главным корпусом. А мне еще надо кое с кем побеседовать из моих старых знакомых.
Глава 11
Игорь и Настя выглядели обескураженными и удивленными, причем не столько встречей со мной, сколько общей картиной разворачивающегося на глазах всех Ходоков и персонала ГНЦЭМТ зрелища. Имперцы ни от кого не прятались и действовали уверено, как хозяева, прямо посреди высыпавших на улицу обитателей питомника, до которых в общей суете никому не было дела. Своих бывших соседей по столу я нашел у главного корпуса, и теперь мы разговаривали сидя на лавочке и наблюдая, как спецназовцы Колобкова, деловито переговариваясь, не спеша подтаскивают к туману перехода демонтированные капсулы, закрепленные на малых левиплатформах, выносят реквизированную аппаратуру и папки с документами. Скрывать от Ходоков или персонала питомника наш визит я не собирался изначально, так же как и миндальничать с бывшим начальством. Незачем. Пусть видят нашу силу. Империя должна проводить свою политику уверенно и открыто, только тогда нас будут уважать и воспримут всерьез. «Пряники» в виде подарков и технологий — это хорошо, но надо дать понять, что Имперцы не униженные просители и не ночные воры. Единственное жесткое ограничение, которое было поставлено перед спецназом — подавляя сопротивление не причинять фатального вреда охране и персоналу, русские не должны убивать русских. Если это, конечно, будет возможно и не завяжется серьезный бой. Но на крайние меры идти не пришлось, охрана в корпусах, в дежурке и на КПП оказалась выведена из строя без особых проблем, сделать это оказалось не так-то и сложно. Суперменов или героев среди вооруженных ЧОПовцев как-то не нашлось, они сдались, не испытывая судьбу.
Однако, пару раз стрелять все же пришлось. Один раз в потолок, для вразумления не спешившего поднимать руки в гору наряда в караулке у тира, а второй раз, когда к питомнику подъехали две машины с мигалками, а затем и фургончик с отрядом быстрого реагирования. Но столкновения не случилось и в этот раз. Один из бойцов Колобкова сразу же открыл огонь из переносного тяжелого деструктора прямо из окон КПП, расплавив зарядами квазистабильной плазмы асфальт дороги и бетонные обрамления клумб с цветами, ограничивающих подъезд к воротам, до состояния горящего озерца. А затем сделал два выстрела в воздух в адиабатном режиме, так, что подорвавшиеся над головами маломощные заряды сорвали взрывной волной листву и ветки с кустов и деревьев, и заставили временно оглохших и ослепших после вспышек спецназовцев залечь у машин.
Вслед за демонстрацией силы было зачитано в громкоговоритель сообщение, о том, что территория питомника в течение ближайших пяти часов находится под охраной вооруженных сил русской Империи, которые проводят в нем свою спецоперацию. Безопасность пациентам и персоналу ГНЦЭМТ гарантируется, но лишь в случае отсутствия провокаций со стороны третьих лиц. Вход на территорию учреждения во время спецоперации запрещен, а любые попытки проникнуть внутрь приведут к нежелательным жертвам, которые останутся на совести вторгшихся.
Расчет оказался верным, больше ворваться внутрь никто всерьез не пытался. К осаждавшим питомник бойцам прибыли подкрепления и даже прикатили откуда-то несколько БМП, вокруг периметра начала летать парочка вертолетов, но мы на это не обращали внимания, как и на попытки переговоров. Запущенный для наблюдения дрон был сбит из деструктора сразу же после пересечения забора. На этом все и закончилось. Нам удалось без всякой спешки вынести полдесятка капсул, запас Д-антигена из морозильников, сервера и оборудование из главного корпуса, прямо на глазах сбежавшихся из своих номеров Ходоков и гражданского персонала вроде поваров, уборщиков и врачей. Никаких проблем — пусть увидят, что Империя открыто поступает так, как считает нужным, а ее бойцы не прячутся и никого не боятся. Увидят и расскажут другим. А уж как это потом назовут в СМИ: грабежом, бандитским налетом, недоразумением при первом контакте или нормальной рабочей встречей двух государств — решать не нам, а тем начальникам, с которыми будет договариваться Торбышев, как наш единственный уполномоченный представитель. А может, и никак не назовут, спрятав концы в воду. Главное — не показаться слабыми.
Пока спецназовцы грузили капсулы и расставляли в фойе ответные подарки для России, я разговаривал со своими друзьями. Ошарашенные произошедшими событиями, они внимательно смотрели на мою броню и оружие, на суетящихся здоровенных десантников, на клубящийся туман перехода. А заодно и на растерянных врачей и персонал, которых вежливо попросили отойти в сторонку и не мешать таскать вещи. А я, дав им вовсю прочувствовать текущий момент, спросил.
— Народ, а как вы насчет того чтобы уйти со мной?
Настя искоса глянула на меня, ничего не сказав, Игорь мрачно посмотрел вниз, ковыряя землю носком ботинка, а потом все же спросил.
— С тобой куда? В туман? В вашу Империю?
— Ну, да. Присоединяйтесь к нам с Катей.
— И что нам там делать? Быть подопытными крысами?
— А что вам здесь сделать? — к такому повороту разговора я был готов. — Ждать пока Которян из вас всю кровь выкачает или когда вы сойдете с Дороги?
— Может быть, мы сможем отработать контракт, — все так же глядя себе под ноги, тихо сказал Игорь. — Мне всего десять месяцев осталось.
— И ты в это веришь? — криво улыбнулся я. — В то, что ты выдержишь все это время в здравом уме, живой и здоровый? А затем получишь свои деньги, и тебя мирно отпустят на все четыре стороны? Ладно, при Максиме Леонидовиче порядок был, он Ходоков ценил. И то… А про заведения Которяна сам знаешь, какие слухи ходят.
— Так-то оно так, — вздохнул парень. — Но отправляться в другой мир? Оставить здесь навсегда родителей, сестренку… Да и кому я там нужен?
— Мне нужен, — пожал я плечами. — Как видишь, меня там ценят и на подопытную крысу я ничуть не похож. Наоборот — я офицер, служу народу и Императору, даже при деньгах и удостоен награды. Проблемы есть и там, врать не буду, я зову вас не в рай и не в прекрасное далеко. Мы в Империи воюем, да и вообще… не все там гладко. Но там к русским другое отношение, чем здесь и жизнь там другая. Как и проблемы.
— И что нам делать в вашем мире? — перевела на меня взгляд Настя. — Снова выходить на Дорогу? Менять шило на мыло?
— Я не говорю, что у нас будет легко, — вздохнул я. — Я говорю, что в Империи есть шанс подняться и выжить, а еще в нашем мире все наши прогулки по Дороге будут нужны людям и будут иметь смысл. В Империи я хотя бы знаю, за что рискую. Кроме того, мы пойдем все вместе по одной Дороге, а не поодиночке. Но я никого не тащу с собой насильно. И плохого вам я советовать не стал бы. Думайте, решайте, карты раскрыты, про Имперскую Дорожную программу я вам вкратце рассказал.
— А почему ты зовешь только нас? — недоверчиво спросила Настя. — А не всех?
— Потому что для этого еще не пришло время. Нет у меня пока полномочий тащить с собой весь питомник. А вот взять вас двоих в моей власти.
— Может и в самом деле, махнем отсюда Настюха? — задумчиво спросил Игорь. — Задолбало постоянно болеть, сдавать кровь и каждый раз думать, проснешься ты после капсулы или нет…
— Ты Ивану веришь? — поджала губы девушка.
— А хрен его знает, — честно ответил парень. — Он мне не закадычный друг с детства, чтобы ему верить. Но, вроде не врет.
— С час времени у вас еще есть, — пожал я плечами. — Но имейте в виду, второго шанса может и не быть. Мы скоро уйдем, и туман рассеется, а вы останетесь.
— Торопишь? — спросила Настя.