— Поэтому, у меня для вас есть отличные новости, дорогие барсики! Затыкать своей задницей дыры и разгребать всю эту кашу предстоит нам, танкистам, — наигранно веселым тоном продолжил Курочкин, но лицо его оставалось бледным и сосредоточенным. — Других полностью боеготовых резервов с киннеровской техникой у родины нет! Кто-то должен хорошенько пнуть «джонов» по яйцам, поумерив их атакующий пыл и сделать это нужно прямо сейчас, потом будет поздно. Орбитальные боевые платформы и наши ВКС готовят коридор, по которому под Новограевск будут переброшены две десантные дивизии вместе с техникой, отдельный танковый батальон, и наша учебная рота «барсов». Все вместе мы действуем в составе особой боевой группы «корд», командир группы легат Карл Веберин. В ВКС мамой клянутся, что вражеской авиации не будет, и ПВО альянса по пути следования транспортных левиплтаформ они задавят, по крайней мере, в течение этой ночи. Поэтому задача у нас простая и изящная — высадившись за линией фронта, нанести удар по тылам и резервам противника в юго-западном направлении и, пройдя сорок километров по шоссе, не позднее десяти часов утра завтрашнего дня взять Ломжино, где располагается штаб центрального фронта Альянса. Будем считать, что это и есть наш общий выпускной экзамен, — хмыкнул Курочкин. — Карты местности уже загружаются в бортовые компьютеры. Сейчас выдвигаемся в район летного поля и готовимся к посадке, левитирующие платформы прибудут через полтора часа. Я остаюсь с вами и принимаю командование ротой. Такие вот дела, котятки мои. Кто-нибудь желает что-то сказать? Нет? Если все понятно, то выполняйте приказ.
Мы Катей молча переглянулись, и меня поневоле кинуло в жар, а в голове заметались тревожные мысли. Дело — швах! Такие отчаянные десанты ничем хорошим для их участников не кончаются. Мысль командования понятна — усиленная киннеровской техникой боевая группа, внезапно появившаяся в тылу противника, может навести такого шороху, что весь план вражеского наступления полетит в тартарары. Придется задействовать резервы для ее уничтожения, возможно, командовать отступление некоторым частям, чтобы не попасть в оперативный котел. Неизбежно дезорганизуется тыл и снабжение, начинается паника. Но это все ненадолго. На сутки-двое-трое. Даже если нас десантируют без потерь, сработает эффект внезапности и вражеская авиация не выбьет с воздуха на марше. Потом мы все равно попадем в неизбежное окружение и будем уничтожены, если к нам не прорвутся свои. А они, похоже, не прорвутся, слишком уж все планируется впопыхах. Вскоре у обычных танков и бронемашин кончатся боеприпасы и топливо, и даже киннеровские танки с их «бесконечным» боезапасом и самовосстанавливающимся «бензином», не сильно изменят общее положение дел. Хотя, пятнадцать «барсов» это, конечно, сильный аргумент… но я помню судьбу вяземского и днепровского десантов в Великую Отечественную. Уцелели в них лишь немногие счастливчики. Или все не так уж плохо? Невозможно организовать переброску целой боевой группы за полчаса. Возможно, операция давно планировалась, но ее сроки резко перенесли из-за атаки Диастара? Не знаю! Что там в голове у здешних легатов и трибунов, мне тоже не ведомо.
Но выход есть, по крайней мере, для нас с Катей лично. Надо сейчас назвать условный код и заявить о своем подчинении особому отделу. Тогда нас из операции выведут. Скорее всего, хотя и не факт… Похоже, сейчас в штабах твориться знатная неразбериха и где сейчас находится Ситников, и чем он занят, не угадаешь. Да и бросать свою роту тоже не хочется. Выглядит это как трусость и что греха таить — в какой-то мере ей и является. Но с другой стороны: идти со всеми в безнадежный бой — глупость и мальчишество. У каждого своя задача и своя Дорога.