Народу возле стеллы, которую уже успели перекрестить в хреновину, собралось довольно приличное количество. Был здесь и депутат-табуретка вместе с молодыми ментами. Он как раз что-то вещал, когда мы подошли. Оказывается, он предлагает перетащить вагон на окраину леса и оставить его там до лучших времен. Как по мне, это не очень хорошее предложение. При таком раскладе, придётся отвлекать людей от дел, организовывать охрану от вездесущих детей. Гораздо проще взорвать их и не париться, или в болоте утопить. Можно, на крайний случай, вытопить из них взрывчатку, взорвать её, а металл, из которого изготовлены корпуса, пустить в дело. Кора вообще предложил при помощи этих боеприпасов рыбу глушить. Кора, он такой. Если надо что-то разрушить, он впереди планеты всей.
Разумное предложение высказал Сепа, мыслящий рационально, и отличающийся неслабой хозяйственностью. Он предложил построить из леса, которого у нас много, подобие огромного ящика. Переложить туда эти снаряды, освободив таким образом вагон. А ящик, заколотив наглухо, оставить дожидаться моего очередного похода в прошлое. По его задумке, уходя, я просто заберу эти снаряды с собой. Так проблема и рассосется.
Мне идея понравилась. Правда, фиг его знает, получится ли утащить отсюда такой груз. А депутат возмутился. По его мнению, не нужно делать зазря лишнюю работу. Если утаскивать в прошлое, то можно сделать это и в вагоне. Сепа ехидненько так улыбнулся и спросил:
— А когда эта канитель, связанная с анклавами, закончится?
Депутат в ответ задал свой вопрос:
— А при чем тут анклавы?
— При том, что какого-либо металла нам взять неоткуда, а имеющийся в наличии имеет свойство изнашиваться, ржаветь, да и просто теряться. Пока у нас его много, но что будет лет через двадцать или пятьдесят? Ты не думал? — Выпал я на одном дыхании. Сепа обвиняюще направил на депутата указательный палец.
— К тому времени планету уже освободят от этой напасти, и все наладится. — Парировал депутат. Народ посмотрел на него, как на конченого дебила. По приблизительным расчётам, сделанным энтузиастами в интернете, ходоков сейчас осталось сильно меньше двадцати процентов от изначального значения. Соответственно, быстрого результата ждать не приходится.
В итоге, всё-таки решили действовать по варианту, предложенному Сепой.
По окончании дебатов, этот сраный депутат, выставив вперёд свое необъятное пузо, попёр на меня буром, брызгая слюной и выкрикивая, что он упечет меня в тюрьму на веки вечные. Ручонками, похожими на окорочка свиньи, он попытался толкнуть меня в грудь.
Если в начале его визгливого выступления я слегка даже опешил, то, когда он протянул ручонки, не сдержался, слегка озверел и зарядил ему правый боковой со всей пролетарской ненавистью. От души долбанул, так, что сам почувствовал под рукой хруст челюсти. Хорошо приложился, надёжно.
Депутат хряпнулся на землю, лицом вперёд, как подрубленный. А менты снова дружно шагнули в мою сторону.
Злой, как сотня демонов вместе, я, не отводя глаз от этих служивых людей, громко, чтобы услышали все, произнес:
— Стесняюсь спросить, друзья, а как долго вы собираетесь кормить бездельников?
При этих словах один из милиционеров запнулся, а другой потянул руку к кобуре. Зря он это сделал. Дурость сотворил несусветную. Он здесь чужой, и находясь среди толпы людей, которые в лихие девяностые ни под кого не прогнулись, достать пистолет — так себе решение, самоубийственное. Минуты не прошло, как этих двоих скрутили. Оружие отобрали и стали решать, что с ними делать.
Как не странно, только что мирные люди сейчас разделились на две части. Одна из них предлагала притопать этих троих в болоте, а вторая — сделать тоже самое, только предварительно пристрелив. Мирных решений вопроса не прозвучало ни от кого.
На молодых парней даже смотреть было больно. Когда они осознали, что влипли в всерьёз, и никто их жалеть не собирается, сразу проявили характеры и показали, кто есть кто. Один начал плакать и проситься, обещая вести себя примерно, будто дите малое. Второй насупился, смотрел на народ исподлобья и молчал, сжав зубы так, что желваки на скулах побелели. Только депутат спокойно валялся под ногами людей, не ведая, что сейчас решается его судьба.
Честно сказать, если на депутата мне было пофиг, то молодых парней стало жалко. Не жили ведь ещё совсем. Поэтому я высказался в их защиту, напомнив людям, что нас и так немного в анклаве. Будет совсем неправильно так распоряжаться человеческим ресурсом.