Глава вторая
Утро было сырым и холодным, огонь в камине давно прогорел, даже углей не видно, кидать в топку новые дрова уже не хотелось, их и так осталось совсем мало. В другом случае, Ник обязательно бы задержался и пополнил запас, деревьев вокруг в достатке, но только не сейчас, нужно было спешить. Ещё затемно он разыскал ржавую лопату и начал рыть могилу для Карлоса, земля была относительно мягкой, почти без камней, но корни делали его работу гораздо более сложной. В итоге, за три часа, вымотавшись и взмокнув, несмотря на холодный ветер, он выкопал приличных размеров яму, куда и положил тело товарища, завернув его в большой кусок ткани, которым занавешивали окна. Оторвав от фасада две крепких доски, он сколотил крест, на котором нацарапал кончиком ножа:
"Карлос Деливеро 1974–2019 по обычному летосчислению. Рейдер"
Аккуратно обтесав получившийся холмик с боков, он вернул лопату в чулан, где её нашёл и засобирался в путь. Вампира он также завернул в ткань и забросил поперёк седла. Лошадь от такого седока в восторг не пришла, вампир, даже мёртвый, внушал ей дикий ужас, но в итоге животное всё же смирилось и пошло в поводу у Ника. Идти было легко, дождь прекратился, дорога уже к обеду основательно подсохла и ноги в тяжёлых сапогах уже не разъезжались по мокрой глине. Постепенно приободрилась и лошадь, овса не было, зато Ник скормил ей несколько размякших сухарей из кармана.
Город приближался, стали попадаться огромные поля, с которых совсем недавно собрали урожай зерновых, сады с перезрелыми сливами и яблоками, которые лениво клевали полупьяные птицы. Попадались ему навстречу и люди, почти все крестьяне издалека узнавали рейдера, им даже не требовалось глядеть на медальон, который Ник намеренно вытащил наружу.
Реакция была стандартной, все, даже крепкие мужчины, старались уступить дорогу и обойти ходока по широкой дуге, а потом с облегчением крестились. В этих местах, кстати, исповедовали ортодоксальное христианство, мало отличимое от православия, даже крестятся справа налево. Что характерно, реальных причин для такого отношения не было, рейдеры, или, по-другому, ходоки никогда никого из людей не обижали. Это был именно иррациональный суеверный страх перед людьми, коснувшимися запретного. Хуже всего было, когда они замечали завёрнутую в гнилую ткань тушу вампира, разглядеть они, понятно, толком ничего не могли, но знали, что если рейдер что-то такое везёт, то это обязательно будет самая богомерзкая тварь во Вселенной.
Он немного не рассчитал со временем, к тому моменту, когда он и лошадь, наконец-то, оказались в черте города, солнце перевалило далеко за полдень. Слишком много времени он потратил на похороны друга. Как бы то ни было, а в трактире под названием Глубокая Топь его примут в любое время суток, денег на выпивку и закуску у него точно хватит, тем более, что и от покойного Карлоса остался тощий кошелёк с серебром. А не хватит, так хозяин с готовностью нальёт в долг, кто-кто, а рейдеры свои долги оплачивают, ни разу ещё не пожалел трактирщик о сотрудничестве с ними.
Лошадь Ник привязал у коновязи на входе. Здесь вообще коней не воруют, а коня рейдера, да ещё с жуткой добычей у седла, и вовсе десятой дорогой обойдут.
Хозяин заведения сидел за крепкой дубовой стойкой, сцепив руки на приличных размеров животе, и внимательно наблюдал за пустым залом. В таком положении он сильно напоминал паука, ждущего, пока добыча залетит в паутину. Это был солидный мужчина, возрастом хорошо за пятьдесят, но ещё крепкий, небольшой рост его компенсировался широкой костью и огромной силой. Седые волосы его всегда были аккуратно причёсаны, щёки гладко выбриты, а костюм чист и безупречно поглажен. Но главным был не его внешний вид, будучи довольно умным человеком, он быстро сообразил, что рейдеры — это золотое дно и, надо сказать, нисколько не прогадал. Сыграв на суевериях горожан, он сразу предложил появившейся гильдии ходоков свои покои в качестве перевалочной базы, здесь они хранили добытое добро до приезда скупщика, здесь лечились и отдыхали, здесь вели свои хроники. Прибыль от их постоя перекрывала убытки от того, что трактир пользовался дурной славой и обычные путешественники предпочитали в нём без нужды не останавливаться. Да и мало здесь было обычных путешественников, город Люшен — самая южная точка, дальше только мелкие деревни и хутора, некуда путешествовать. Увидев Ника, хозяин заметно приободрился, встал с насиженного места и подался всем телом вперёд, нависая над стойкой.
— Здравствуй, Юзеф, — сказал Ник, с облегчением присаживаясь на высокий стул.
— И тебе доброго дня, Николай, — отозвался трактирщик, — отчего так долго тебя не было, далеко забрался?
— Не просто далеко, — начал, было, рассказывать Ник, но тут же сменил тему, — кто из наших сейчас здесь?
— Да почти никого нет, — Юзеф развёл руками, — Вольф, как обычно, у себя торчит безвылазно, да ещё Алекс приехал, но тот вчера напился вдрызг, хорошо, если уже проснулся. Сам-то как? Выпить не желаешь?
Ник желал выпить, а ещё плотно поесть, помыться, поспать, трахнуть красивую бабу и оказаться в нормальном цивилизованном мире.
— Налей водки, — тихо проговорил ходок, положив на стол тонкий серебряный кружочек.
Водка, а точнее, самогон у Юзефа в заведении был отменный, крепость его слегка превышала пятьдесят градусов (по ощущениям), зато при этом употреблялся он легко, сивухой не отдавал и голова наутро после пьянки почти не болела. Оптовая торговля спиртным, кстати, составляла второй источник его дохода.
Трактирщик извлёк из-под стойки узорчатую стеклянную стопку и быстро налил до краёв прозрачной жидкости из графина, а потом так же ловко соорудил небольшой бутерброд из небольшого кусочка хлеба, солёного огурца и ломтика сала, специально на один укус.
Ник с благодарностью принял стопку одной рукой, а в другую взял бутерброд. Ядрёная выпивка, словно жидкий огонь, прокатилась вниз по пищеводу, разлилась теплом в животе, и всё тело, избавившись от многодневного напряжения, вдруг расслабилось. Продолжалось это с полминуты, потом Ник тряхнул головой и встал со стула.
— Говоришь, Вольф у себя?
— А где же ему быть, — удивился Юзеф, — так и торчит в приёмной, вчера, кстати, старосту нашего лечил, у него так спину заклинило, что и к Вольфу прийти не побоялся, вот что нужда с людьми делает.
Не слушая уже болтовню трактирщика, Ник пошёл в служебные помещения, где на одной из дверей был жирно нарисован красный крест. Туда-то ходок и направился.
Вольф, пожилой немец, также оказался в этом мире одновременно со всеми, вот только в рейды он почти не ходил, его польза была в другом, у себя на родине он работал патологоанатомом, а здесь сошёл за вполне годного хирурга. И пусть, с учётом его биографии, местные жители не стремились идти к нему за лечением, чаще предпочитая честно сдохнуть, чем связываться с проклятым колдуном, зато сами рейдеры с удовольствием шли к нему лечить раны и болячки, вынимать пули и штопать порезы, так что, денег у Вольфа хватало. Кроме непосредственно медицины, он также занимался изучением тварей, вёл в хрониках записи, касающиеся анатомии найденных монстров и, по возможности, сохранял образцы, обзаведясь за несколько лет неплохой коллекцией. Конкретно сейчас он сидел на стуле и безуспешно пытался растворить какой-то неизвестный белый порошок в жидкости. Порошок тот никак не хотел растворяться, поэтому доктор изо всех сил тряс пузырёк в руке.
— Здравствуй, Вольф, — сказал ему Ник, открывая дверь.
Доктор от неожиданности едва не уронил склянку на пол.
— Ник! Чёрт, зачем так пугаешь? Но я рад, что ты прибыл, да ещё и живой.
— Я-то живой, — поспешил Ник его расстроить, — Карлос погиб, сегодня утром похоронил его возле Дома-на-обочине.