Гыкнул дон Севильяк, прочистил горло Хиркус замысловатой фразой по поводу тех, кому делать нечего, вот они и приходят незваными. Шилема приняла воинственную позу и заняла место перед Иваном.
Появление Нардита, наверное, поразило и «гостей», они быстрее затрясли своими телами. Впрочем, это тоже могло быть первым впечатлением, ибо ни их мимика, ни жесты не были знакомы людям.
Сон продолжался, но уже наяву…
Как когда-то, при первом знакомстве с ходоками, перенесённый Симоном и доном Севильяком из своей квартиры с тем, чтобы ему поведать о его даре, Иван обрёл спокойствие и как всегда в общем переполохе, почувствовал уверенность в себе и своих силах. В нём поднималось чувство осмысленного отношения и к тому, что ему пригрезилось во сне, и к его продолжению.
– Спокойно, друзья! – сказал он и поднял руку, призывая ходоков и женщин к вниманию. – Я о них был предупреждён.
– Кем?.. – заикнулся Хиркус.
Он оказался почти в свите Нардита и ошеломлённо оглядывался на ходоков, бросал и тут же отводил взгляд от Нардита, так же сторожился смотреть и на остроголовых, как он уже окрестил незваных визитёров. Поддержки со стороны других ходоков он не получил, поскольку те находились, так же как и он, в состоянии ступора.
– Неважно кем, – коротко отозвался Иван. – Но, похоже, это не обошлось без Нардита. Вот он и объявился… Потом всё расскажу. А сейчас… – Он запнулся и ощутил нечто холодное, коснувшееся его гортани, языка и губ. Непроизвольно произнёс на незнакомом языке: – Приветствую вас, мивакуки!
Поперхнулся от внутреннего кашля, так как сказанное им потребовало совершенно иных усилий речевого аппарата, отличных от нормальных. Воздух застревал и распирал щёки, язык старался провалиться вовнутрь, а челюсть сводило судорогой. Голосовые связки напрягались, готовые порваться. И всё-таки он продолжал говорить и понимать вымученные фразы:
– Что привело вас к нам?
Сказал и опять стал прокашливаться, не открывая рта.
Повидавшие в своей жизни виды ходоки, постепенно стали понимать невероятность происходящего рядом с ними. Не сговариваясь, они уплотнились вокруг Ивана.
Мивакуки тоже перестроились, выдвинув перед собой одного переговорщика или старшего в их группе. Такой же манёвр свершил и Нардит, сделав два шага вперёд, или, одолев пространство иным образом, после чего Иван и мивакуки оказались как бы соединёнными между собой Нардитом.
– Приветствуем и мы вас, – сказал, а Иван понял смысл сказанного, поставленный вести переговоры мивакук. – Мы не знаем, кто вы, но мы вас ждали, и нам был, наконец, дан знак. Знак того, что у последней грани мы встретим того, кто поможет нам и защитит нас во всех мирах… Это ты?
Его вопрос неприятно резанул слух Ивана. Опять? То он, вдруг, становится Тем, Кто Остановит Время для в"ыгов, то теперь вот, помощником и защитником мивакуков каких-то.
Ответ на притязание мивакука пришёл с неожиданной стороны.
– Это он! – чётко произнёс Нардит, заставив поражённых ходоков слегка податься назад, как от сильного порыва ветра.
– Он говорит! – прошептала Шилема.
– Он заговорил… – вторил ей Арно, нервно потирая руки от внезапно охватившего озноба.
– Нардит! – Иван почувствовал нарастающее раздражение от необходимости вести разговор, уродуя мимику своего лица, от заговорившего Нардита и его вмешательства в качестве своеобразного адвоката в этот разговор, да и, вообще, от нарастающего напряжения в ожидании новых для себя неприятностей. – Кто это?
Спросил он на русском языке.
– Мивакуки. Гонимые, – замогильным голосом ответил Нардит, неотрывно глядя на Ивана.
– Это я почему-то знаю, – растерянно сказал Иван. – Но… Какой им был дан знак и кем? Почему я?.. И всё-таки, кто они?
Ему показалось, что на плоском лице Нардита появилась насмешливая ухмылка, и он нарочито медлит с ответом. И хотя знал, что тот не мог, не смел и, наверное, даже не подозревал о своём умении улыбаться, выступая некой эманацией Времени. А что ему, Времени, человеческие чувства, и всё-таки…
Ухмыляется и тянет!
– Они ждут от тебя помощи.
– От меня?.. Почему от меня? Ведь это они знают. И они должны мне сказать. А я…
– Они знают, да. – Лицо Нардита, следом он сам и его свита на мгновение исчезли, и вновь проявились, но теперь Нардит предстал в другой одежде, укутавшей его с ног до головы, а его стражники тоже успели обрести другие одеяния, хотя и скудные, оставаясь полуголыми. Нардит продолжал говорить, словно ничего не произошло и его переодевание ничего не означает. – Они знают, но помочь им можешь только ты. И ты уже согласился им помогать, сказав: – Да!