Воцарилась тишина.
– Эй, вы! – нарушил её раскатистый выкрик дона Севильяка. – Чего ждёте? А ну-ка, попробуйте этого! – погрозил он им палкой.
Его вопрос и угроза погрузились, словно в воду, и погасли без отзвука. Но над ратью тварей хырхоро поднялось и заклубилось вздрагивающее облако… туча, пронизываемая сполохами. Она распадалась на части, а те, сгущаясь, превратились в гигантских летающих монстров с размахом прозрачных крыльев в сотни метров. Вытянутые морды, оскал зубов, тусклые глаза величиной с городское рекламное табло…
Они издали протяжный, раздирающий воздух и ушные перепонки людей, лязгающий звук и со всех сторон тяжёлыми пикирующими бомбардировщиками ринулись к многострадальному накрузу и его защитникам.
Они приближались, едва подрагивая блестящими, словно слюдяными, стрекозиными крыльями. Скоро стало видно, что каждое из творений хырхоро окружает стая мелких, не больше ворон, созданий – не то поддержка, не то свита, хотя это могли быть отходы свершения, не вошедшие в основные существа.
Арно громко отдавал распоряжения Хразе и Илоне, из страха слишком близко прижимающихся к нему. Жулдас подавал знаки Икате, и она его понимала, но не могла оставить одного Мау-ма. Дон Севильяк выкрикивал нечто подобное:
– Эх! Да! О-о!
И призывал не робеть.
А Иван вдруг почувствовал оцепенение и потребность что-то срочно предпринять сейчас, сию минуту, иначе будет поздно. Ему извне шла мощная подкачка, ему подсказывали, но он никак не мог уловить сути. Пока что было ясно одно – налетающие монстры не совсем обычны, как все в рати хырхоро, в них есть что-то неправильное и угрожающее.
«Ну, ну!» – подстёгивал он себя, чтобы прояснить сознание и наитие.
И лишь когда передовые атакующие громады, сравнимые с линейными кораблями, стали снижаться, чтобы обрушиться на редкую цепочку обороны защитников Времени, Иван неожиданно для себя с небольшим опозданием понимания производимого действия, крикнул:
– Автоматы к бою!
Выстрелил первым. Пуля беспрепятственно ушла в небо, пронизав по пути не менее полудюжины летающей нежити. Все они вспыхнули красочным фейерверком и осыпались гаснущими на лету искрами.
Иван передохнул. Не так страшно как ему показалось. Но червь сомнения разъедал и не давал успокоиться.
Над островом мивакуков на фоне сумеречного неба метались многоцветные сполохи. Хватало лишь дуновения от пролетающей пули, как летящая громада сминалась, клубилась, вспыхивала, исчезала. Пора было прекратить стрельбу и взяться опять за палки, так как патроны на счету. Иван набрал в лёгкие воздух для громкой отдачи команды, как перекрывающий стрельбу крик Хиркуса, остановил его и заставил содрогнуться:
– Вот оно!!. А-а!!.
На остров падало подбитое Хиркусом существо в плоти.
Оно издавало клёкот сотни негодующих орлов. Его падение встряхнуло накруз до основания. Из огромной пасти издыхающей твари вырывался поток огня. Защита дрогнула и отступила, но чуть позже оказалось, что огонь – имитация. Достигнув Хиркуса и его женщин, пламя не опалило, а только озарило их.
Секундами позже в остров врезался ещё один монстр, подбитый Арно и также плеснувший холодной огненной струёй. Иван, готовый ко всему, увидел, как налетающее на него чудовище, поставив крылья парусом, пытается остановить свой полёт. Но не это потрясло Ивана, а то, что безликое до того создание в тормозящем движение обрело черты его лица – злого и растерянного. Оно беззвучно шевелило распадающимися бескровными губами, меркло и превращалось в бесформенный сгусток, и, наконец, брызнуло искрами…
– Ого-го!.. Как мы их! – грохотал дон Севильяк и грозил в сумрак увесистым кулаком.
Раздались нервные смешки женщин.
Небо и округа очистились…
Подарок Времени
Нардит объявился как всегда незвано и неожиданно. И один, без своей неизменной свиты…
А до того был очередной пролёт накруза сквозь время, который никого уже не удивил, не шокировал и не позабавил. Не потому, что привыкли, хотя к такому разве привыкнешь? Объяснялось просто: не до того.
Мивакуки продолжали трястись, словно навсегда приросли мощными корнями к одному и тому же месту. А люди сбились в плотный круг и находились в молчаливом забытьи, время от времени озвучиваемые тяжкими вздохами дона Севильяка. Смертельная усталость от долгого напряжения и бессонницы, навалилась на них. Они не замечали плавного нарастания скорости пробега то солнца, то луны по небосклону, погружение в сумрак поля ходьбы и новое замедление движения небесных светил.