Ходоки, недавно сосредоточенные и молчаливые, занятые поспешностью уйти как можно дальше от Эдварда и его отряда, вскоре расслабились. Реже стали оглядываться, чтобы удостовериться, не догоняет ли их кто из стражников, чтобы примкнуть к ним, либо, с меньшей вероятностью, но опаснее, чтобы послать им вдогонку очередь из автомата.
Наконец, было нарушено и напряжённое молчание,
Ходоки заговорили все сразу, отвлекли Ивана от мрачных мыслей и тупиковых по своей природе размышлений. Он судорожно вдохнул и выдохнул, ощутил горьковатый привкус гари, кашлянул. Обернулся к ходокам, цепочкой следовавшим за ним по следам. Сбавил темп движения, навязанный им с самого начала.
– Наконец-то! – воскликнул Хиркус. – Я уж думал, так без остановки и будем бежать до самого пресловутого Пекты, который ждёт и никак не дождётся, когда это мы к нему прибежим. Оказывается…
Иван воспользовался моментом.
– А надо ли куда-то бежать? – поставил он вопрос ребром. – Не хватил ли нам местных прелестей, а?
– Ты о чём, КЕРГИШЕТ? – уставился на него Арно, его роста хватало, чтобы поднимать голову и без напряжения смотреть в глаза Ивану. – Ради того сюда и пришли. Что тебе здесь не понравилось? Всё так и должно идти. Наверное. Я вполне доволен, что воочию наблюдаю, как заканчивает своё существование перливый мир. К тому же и участвую в нём.
– Ну, удовольствия здесь на ноготь, – буркнул Джордан. – Другое важно посмотреть, чем и как это всё и вправду закончиться. Чтобы потом не слушать досужих домыслов тех, кто этого не видел, а лишь где-то сам услышал или придумал. А мы будем знать точно, и потом донесём до других…
– О, да! Сумерки богов! – засмеялся Хиркус. – Это так романтично!
Его не поддержали, а Джордан закончил фразу:
– …так сказать, в назидание на будущее.
– Он прав, – высказался Жулдас, угрюмо посматривая на всех из-подо лба. – Но мы расскажем, а кто-то всё опять переврёт, – закончил он с непонятной злостью к тем, кто когда-то перескажет в искажённом виде о его похождениях при кончине неперспективного мира.
Шилема подошла к Ивану почти вплотную, подняла к нему суровое и некрасивое лицо.
– Ты передумал найти вход в канал? – спросила она негромко, но твёрдо. – Почему?
Иван немо посмотрел ей в глаза. Они у неё оказались в крапинку по роговице и слегка бегали из стороны в стороны, словно их раскачивал маятник. В глазах застыла настороженность. Шилема ожидала ответа.
Что ей сказать? Не выворачивать же здесь перед ними свою душу, высказывать сомнения и о постигшем его разочаровании. Не объяснять же плаксиво о проблематичности увидеть Напель, ради которой он сюда устремился. Так они о том и так знают.
Ещё Перкунас отметил: – «Любовь, значит…»
Да и Сарый, наверное, дровишек в костёр разгорающихся слухов среди ходоков подбросил: – «Ах, какое чудо Ваня нашёл!..» Оттого, по всему, Манелла Ил-Лайду пробила в настоящее время его квартиры, чтобы либо уязвить её или его, то ли создать противовес…
Впрочем, кто может знать, чем руководствуется женщина в своих поступках?…
Вот и Шилема. Почему спрашивает, зачем это ей?
Отвечать что-либо Иван не хотел. И не успел.
Всего в двух десятках шагов от ходоков раздалась дробная длинная очередь из автомата. Над их головами низко промелькнула стайка трассирующих пуль. Возможно, они послужили сигналом, так как рядом, похоже, за стенкой, что прикрывала ходоков, разгорелся настоящий бой: загремели выстрелы, ухнули взрывы гранат. Комья грязи и битого кирпича долетели до команды Ивана.
Ходоки упали на землю. Иван прикрыл рукой Шилему. Ей это не понравилось.
– Убери! – зашипела она. – Сама справлюсь.
– Помолчи! – оборвал её Иван, но руку убрал. – Скомандовал: – Будьте начеку. Арно, обеспечь круговую оборону. Я сейчас…
Он приподнялся. Отметил – куртка и штаны перепачканы в грязи. Согнувшись, осторожно двинулся в сторону вспыхнувшей схватки. За ним поднялись Шилема и Жулдас.
Как-то так получилось, что они теперь оказались телохранителями у КЕРГИШЕТА. Куда бы он ни направлялся, они старались быть при нём. Он махнул на них рукой, чтобы отстали, однако это всё равно, что приказать машине: её отмашкой руки не остановить. Иван зарычал на них и продолжил путь.
Он оказался коротким.
Из тесного прохода на него выскочил какой-то человек с выпученными глазами, оборванный и безоружный. Тут же споткнулся и упал под ноги Ивану, дёрнулся и затих. Изо рта его вылилась струйка крови, стекла каплями по щеке. Вся спина у него оказалась развороченной: с десяток пуль прошили его насквозь, некоторые вышли из груди. Откуда только у этого человека оказались силы бежать, если в нём не осталось, наверное, ни одного неповреждённого органа?