Иван не находил себя в происходящем. Он остался за спинами и без оружия. О том, что он без оружия, вспомнил внезапно, как о страшной несправедливости к себе. Ему не дали его! Обошли! Забыли!.. А оставаться безоружным в виду близкой рубки было не только обидно, но и небезопасно. Он осмотрелся, однако рядом с ним никого не было.
Куда-то совсем затерялась Напель.
Он судорожно скинул одну лямку рюкзака, махнул им из-за плеча вперёд, подхватил незанятой рукой и запустил её в синее чрево бесформенного мешка. Там он нащупал в переплетении мотка верёвки ребристую длинную рукоять бластера, в нетерпении оттолкнул её, ухватился за ствол пистолета, и так, держа за ствол, вытащил его. Пистолет засунул под ремень, а рюкзак вновь забросил на спину. Руку опустил на рукоятку, ощутив себя вполне уверенным, что никто ему теперь безнаказанно причинить вреда не сможет.
Порыскал глазами, выбирая жертву, если она вдруг прорвётся сквозь тёмный строй штурмующих подходы к лестнице и решит напасть на него. И задался мыслью найти Напель, чтобы охранять и защищать её.
Тёплая мягкая ладонь легла ему на руку с оружием.
— Не надо, Ваня, — негромко сказала, вышедшая из тёмного провала двери, Напель, и посмотрела ему в глаза. — Здесь нельзя стрелять. Возьми лучше это.
Она протянула ему меч.
Он решительно взял его, взвесил в ладони, — о таком он читал, и такой видел в фильмах, — и тут же понял, что совершенно не знает, как им пользоваться.
Нет, махать им направо и налево он, конечно, смог бы. И в первом порыве он так и думал: всё будет так легко, тем более что меч в его руках казался игрушкой. Маши им и… Но так легко это выглядело, когда он наблюдал воинов, владеющих мечами в кино. А, обретя меч, он скис. Нападать и защищаться по правилам искусства боя на мечах, которым, как он видел, в совершенстве владели его спутники и защитники лестницы, он не умел.
Да и откуда ему было набраться этой науки?
А мог бы. Предупреждал же его Уленойк из Амазонии, чтобы учился. Не поверил, отмахнулся, а зря, оказывается.
Иван неумело крутил меч в руке. Лучше бы нож, а ещё лучше — штык на автомате Калашникова. Вот с ним бы он тут повоевал.
— Я этим… не умею, — сказал он Напель. — Мне бы кортик какой-нибудь…
— Так возьми, — произнесла, словно сделала одолжение, Напель и подала ему похожий на финку нож. — Но и меч не бросай. Кто знает… И вот что, Ваня, ты лучше не вмешивайся в их драку. У нас свои счёты со стражей Пекты, а ты поберегись.
— Ты не права. В этом деле каждый боец на счету. И…
— Не лезь! — круто оборвала его Напель. — Стой и жди!
Иван слегка опешил, но внял её совету.
Стой и жди!.. Стой и жди!..
Вообще-то, интересно, что Напель потребовала не вмешиваться «в драку». Почему именно в драку? Почему такое уничижение события, важного, по всей видимости, для неё. Это же бойня! Ну, назвала бы схваткой или боем, куда ни шло, а то — драка!
Забывшись, Иван стал перебирать в памяти все названия, которые могли быть использованы для краткого описания захвата лестницы людьми Напель с применением силы.
Бой, схватка, бойня… Уже было. Тогда — штурм? Очень широкое понятие. Впрочем, оно первоначально обозначало как раз военную операцию. Но это и штурм высоты, и крепости, и всё такое прочее… Может быть, — сражение? Так это когда много людей и на большой территории… Битва? Какая это битва? Так себе, кучка бойцов на кучку. Вот под Марафоном была битва. Для того времени, конечно. Битва при Каннах. За Сталинград — вот битва! А здесь бой местного значения?..
А ведь Напель права: обычная драка, только вместо кулаков машут мечами.
Длинные плащи тем временем отдалились. Люди Напель успешно теснили стражу. Был лишь один момент, когда нападавшие остановились и даже попятились, топча поверженных — своих и чужих.
Напель ущипнула Ивана в бицепс и закусила до крови губу.
— Пекта прислал подмогу… Но поздно, поздно… — цедила она слова сквозь зубы. Она шипела и презрительно щурила глаза. Мстительное выражение испортило её лицо. — Через пять минут он опоздает навсегда… Ещё пять минут…
— Пришлёт ещё кого, — подсказал Иван, заражаясь её нервозностью.
— Даже Пекте это сделать не так просто. Их ещё надо провести по ступеням времени, а мы уже прошли. Пока они до нас дойдут, нас здесь уже не будет.
— Но… — Иван не знал, как выразить своё недоверие к словам девушки. — Мы ведь только что прошли ступени времени. Карос сказал. А до коридора шагов двадцать…
Она засмеялась. Зло и коротко. Её подбородок дёрнулся как от попадания кислого на зубы, затронутые оскоминой.