Элама, по-видимому, терзали совершенно другие мысли. Его беспрестанно поражала нелепость существования самой лестницы.
— Вот понастроили! — повторял он одну и ту же фразу, обыгрывая её голосом так, что она звучала то восхищением, то раздражением, то удивлением, но, чаще всего, выражала непонимание и неодобрение.
Ивану, занятому своими мыслями, не хотелось объяснять спутнику, почему Творящий Время так глубоко опущен под землю. Надо бы тогда говорить о космических лучах и их возможном влиянии на него, о температурном режиме и о многом другом, знаемом понаслышке, где-то, когда-то вычитанном по другому поводу и логически додуманном им самим, то есть о том, в чём он сам считал себя полнейшим профаном.
— Вот понастроили!..
Лестница закончилась, каблуки Элама стукнули по каменной брусчатке перед дверью в камеру с Творящим Время. Оружие они держали в руках.
Иван толкнул дверь с изменённой монограммой — Дэвис и Напель. В зале царила темнота и гулкая тишина.
— Что-то не верится, — оторопело сказал Иван и с остервенением подёргал себя за ухо. — Или нас совсем не ждали… Либо… Творящий Время поменял местопребывание. А?.. Тогда меня обвели вокруг пальца как… Себе на потеху! Ай да Напель!.. Хотя… Мне кажется или… свет?
— Светает, — подсказал Элам, не понимающий, а потому не разделяющий забот Ивана.
— Точно! Они нас не ждали… Ай да Напель…
Случилось то, о чём он даже не подумал, составляя свой план. Он свыкся с мыслью — Напель знает о его появлении, и предприняла какие-то меры, а сама должна была сейчас поджидать его у пульта Творящего Время, чтобы опять отправить в прошлое, или пропустить через Пояс, или… Ничего другого на ум не приходило. К тому же смущала записка. Ждёт и любит! Как можно ждать и любить и при этом держать пальцы над панелью управления пульта? Наверное, намечались переговоры, но и для этого надо встретиться. Оттого он предполагал, что их встреча назначена здесь, у Творящего Время.
А где ещё?
Оказывается, не ждали! И что тогда дальше? Без Напель он тут ничего и пальцем не тронет, она ему нужна здесь, рядом, в руках…
Углями в кузнечном горне разгоралась канитель нитей Творящего Время над чашей. Стало светлее. Иван оглядел зал. Кажется, ничего в нём не изменилось. Он подошёл к пульту, окинул взглядом его лицевую рабочую часть — и ничего практически на ней не увидел. Обычная столешница: ни кнопок, ни клавиш, ни каких-либо переключателей.
Он вспомнил Напель у пульта. Она тогда ни на что здесь не нажимала, а словно делала пассы руками. Самому попробовать поводить ладошками над пультом он сразу отказался.
Что предпринять дальше, он не знал. Нет Напель, нет… ничего.
По идее, она должна зафиксировать появление посторонних людей в непосредственной близости от Творящего Время. Пекта тогда точно знал, куда и когда следует обращаться к дочери. Сейчас надо ждать того же. Засветится стенной экран и появится изображение разгневанной Напель. Обязательно разгневанной. Тогда можно будет с ней поторговаться, выманить её сюда и…
Дальнейшее терялось в туманном далеке.
— Ну и что теперь? — Элам освоился и с присущей ему живостью рассматривал Творящего Время. — Давай кончать с ним.
Иван смущённо покряхтел.
— Подождём.
— Подождём, так подождём. А чего?
— Может быть, Напель придёт.
— Напель? Ай, Подарок! Надо тебе связываться с женщиной?
— Надо.
— Ну, смотри, я тебя предупреждал и предупреждаю ещё. Женщины, они ж такие… Да что я тебе говорю? Напель сейчас властительница Пояса. Вон куда женщина замахнулась. Женщина! Что в них хорошего?
Элам мог бы долго продолжать говорить в том же духе. Прервало его свечение экрана над входной дверью. На нём промелькнули белые пятна, похожие на ракорды изношенной киноплёнки, потом он засветился голубовато-серым светом.
Элам удивился, завертел головой.
— Сейчас увидишь, — пробормотал Иван, не отрывая взгляда от экрана. — Сейчас…
Тело его одеревенело от ожидания. Скорее бы появилась Напель, и начать с ней диалог-игру по завлечению её сюда.
Экран посветил с полминуты и погас, почему-то страшно обрадовав этим Элама.
— Вот! — воскликнул он торжественно, будто сам погасил его.
У Ивана заболела шея, он опустил голову и увидел в проёме двери точёную фигурку Напель.
Он задохнулся, жадно рассматривая её. Высоко открытые стройные ноги, перетянутая широким поясом тонкая талия, обнажённые руки, полу прикрытая восхитительная грудь — вся словно фарфоровая, ни одной лишней линии или детали. Само совершенство!