Сейчас она на меня набросится, изругает, завизжит, позовёт стражников… Но Напель вошла неуверенно под своды зала. Может быть, от яркого света, ослепившего её.
— Элам! — шепнул он.
— Вижу, — также ответил Сопроводитель. — Ух, ты какая… Я тебя теперь понимаю.
— Будь рядом. Когда я её схвачу, ты…
— Знаю.
— Пистолет держи наготове. Как только я её схвачу, ты…
— Да знаю я! — Элам рассердился и сказал в полный голос.
Она увидела их. Лицо её оживилось.
— Ваня!
— Напель!
Он шагнул ей навстречу, не замечая потянувшегося за ним Элама. Она — к нему. Заметила Шестого, отшатнулась. Опять сделала короткий шаг вперёд. Руки их встретились. Иван пережил, наверное, самый сладкий миг в своей жизни. Миг, когда она обвила его шею ласковыми руками. Они слились в поцелуе.
Он позабыл всё.
Всё!!!
Больной толчок в спину отрезвил его.
— Ты-ы! — яростно стучал по его спине кулаками Элам.
Поверх головы Напель Иван увидел стражу, готовую к нападению. Во всяком случае, ему так показалось. Реакция у него была мгновенной. Одной рукой он до хруста костей в хрупком теле Напель прижал её к себе, выхватил засунутый под ремень бластер и крикнул Эламу:
— Огонь
Ослепительный луч перечеркнул накрест Творящего Время, заметался снизу вверх, взад-вперёд, сверху вниз. Элам стрелял по клубку нитей…
Мир рушился, гудел сто звонными колоколами и угасал в темноте.
Напель, Напель!
Сарый вытаращил глаза, разглядывая Напель, когда Иван, держа её на руках, реализовался в своей квартире, выйдя из поля ходьбы.
Опущенная на пол, Напель гордо повела головой.
Такого Учителя Иван ещё не знал. Его масляные глазки бегали туда-сюда, он показывал всем своим видом любование женщиной.
Напель посмотрела на него свысока — богиня глянула с небес и что-то там увидела копошащееся в грязи.
— Кто это? — фыркнула она.
— Мой Учитель. Камен Сарый.
Напель с сомнением ещё раз оглядела тщедушного человечка и с нескрываемым презрением бросила:
— Этот?
— Напель! — Иван укоризненно покачал головой. — Мы же договорились. — Здравствуй, Сарый! Здравствуй, дорогой!
Он притянул ошеломлённого от такой ласки Учителя за плечи к себе и поцеловал его в лоб.
— Это Напель, — представил он свою спутницу, фыркающую как кошка.
— Из каких же, Ваня, веков ты достал такое чудо?
Напель комплимент понравился, она уже более благосклонно посмотрела на невзрачного Ваниного учителя в поношенном спортивном костюме, явно великом для него.
Иван счастливо засмеялся. Он был дома! Он был дома с Напель!
— Вот и хорошо! Познакомились. А теперь — ванна! Все разговоры и расспросы на потом. Напель, в ванну! Если Сарый не всё на себя вылил, то там был сносный шампунь. Полотенце я тебе дам. Сарый, где твой восточный халат? Уходя, я его постирал.
— Ну вот! — буркнул Сарый. — Набегут всякие…
— О! — только и произнесла Напель, как он тут же выпятил куриную грудь и молодцевато тряхнул облезлой головой.
— Я сейчас, мадам! Вам понравится, — он сказал «Вам» с несвойственным ему уважением и придыханием. — Я уверен. Даже в Фимане, поверьте…
— Сарый! — строго оборвал его Иван и пояснил Напель, невольно повторяя сказанные когда-то слова Симона. — Он, Напель, у нас хороший. Он тебе, надеюсь, понравится. А сейчас — всё! Иди, мойся. Там у нас, правда, далеко не твои апартаменты, но всё остальное — в порядке.
Она беспрекословно подчинилась ему.
Всё-таки ему удалось её вышколить. Не рычит, не показывает заострённые ногти, поднося их к самому лицу. И — вообще.
А как трудно с нею было вначале…
Мир рушился и исчезал в темноте, затихал колокольный гуд. В руках у него билась и верещала Напель, на плечах висел Элам. Они куда-то проваливались, или это только казалось. Он пытался встать на дорогу времени или выйти в реальный мир, но, потеряв ориентировку, он не знал, в каком времени находится. Падение продолжалось. Наконец, ему показалось, что наступил критический момент, и он не выдержит и сам завоет не по-человечески, но всё вдруг озарилось светом и зеленью.
Напоследок был сильный толчок, подобный взрыву, между Иваном и его спутниками. Их разъединило и раскатило в разные стороны по изумрудной весенней траве.
Оглушённый Иван вскочил на ноги.
Рядом, погрузившись в мягкий ковёр травы, руками и ногами колотила землю Напель. Сквозь её несвязную речь несколько раз прорвалось: