— А-а… Из нашего… — они наконец стали воспринимать меня и сказанное мною.
— Да, из вашего института. Это инструкция, как вам отсюда выбраться и…
— Так чего ты? Давай её сюда! — будто о безделице проговорил и шагнул ко мне один из них.
Имя его я запамятовал.
— Дам, но только не здесь, — решительно заявил я. — Её мне предложили, — пустился я в импровизацию, — передать вам не здесь, а там, — я махнул рукой в сторону кольца гор, за которые я решил их увести подальше от кратера, к чистому, как надеялся, горному воздуху. — Идите все за мной!
Может показаться странным, однако все они беспрекословно подчинились мне и плотной группой последовали по моим следам.
Мы поднимались всё выше, оставляя далеко внизу котловину, но я никак не мог отделаться от запаха странного леса. Казалось и здесь, вдали от него, и воздух, и камни, и кустарник погружены в приторно-приятный аромат. Однако стало свежее.
Это вскоре сказалось на аппаратчиках. Они уже не шли, а, потерявшие резвость и разговорчивость, едва брели за мной. Глаза их слипались, они засыпали на ходу, и мне стоило трудов всё дальше и дальше увлекать их за собой в гору.
Наконец вдоль склонов подул чистый, не отравленный воздухом долины ветер, и мои спутники один за другим снопами попадали и уснули. Вначале их беспробудный сон озадачил меня, но потом я понял. Они весь срок пребывания в кратере не спали, взбадриваемые наркотическими парами. И лишь стоило легким очиститься, сон свалил их с ног.
Делать нечего. Выбрал место, чтобы солнечные лучи не слишком пригревали, и перенёс туда бесчувственные тела аппаратчиков. Для удобства положил головами в горку. Ещё некоторое время походил вокруг, укладывая их руки и ноги, а затем и сам с блаженством растянулся рядом с ними.
Люблю поспать, но в последнее время разве можно было выспаться по-человечески?
Проснулся ночью. Темно. Вдали рдеется вершина далёкой горы. Не поймёшь: закат догорает или утренняя заря сигнал подаёт? Со сна не сориентируюсь никак.
Наконец, дошло — утро.
Новые мои друзья-аппаратчики раскатились, подминая траву, кто куда. Похрапывают.
В бледном тумане рождался день. Вот и солнышко заглянуло к нам. Роса сошла. День к полудню. Аппаратчики спят.
Сутки спят!
Терпения моего не хватило. Сколько можно? Хотя и знал ответ: сколько нужно, — но я не внял ему. Вначале легонько, чуть погодя, когда легонько не помогло, — более бесцеремонно, мне удалось растолкать спящих и привести их в такое состояние, чтобы они могли выслушать и понять меня.
Не очень-то они уразумели мои объяснения. Им было не до того — хотели есть и пить. Надо же, и о еде-питье позабыли! Опасное всё-таки местечко этот лесок в кратере не то вулкана, не то от метеорита.
Пока я охотился, подстрелив какое-то, похожее на недельного телёнка, парнокопытное, они костёр развели, потом, поев, отвалились в сторону от обильной мясной трапезы, хотя я им порекомендовал съесть для начала не очень-то много.
Затем они ещё с час приходили в себя, прежде чем смогли приступить к настоящему разговору. После него ещё дня два мы бродили по округе и собирали образцы, так сказать, флоры и фауны, песка, воды горных пород и даже воздуха, набранного в небольшой полиэтиленовый мешочек. Карим критически высказался по поводу последнего образца, мол, тара слаба и ненадёжна, да и сама изготовлена неизвестно из чего. Но, тем не менее, хоть так, но воздух надо было доставить в институт.
Рюкзак мой потяжелел неимоверно, мне пришлось тащить его почти через миллион лет в будущее. Но возвращаться домой — это не уходить из него неизвестно куда. Намного легче и веселее.
Толкачёв, обросший курчавой бородкой, сидел на полу своей комнаты и за углы рюкзака вытряхивал его содержимое между широко разбросанными в стороны длинными ногами.
— Вот!.. — переведя дыхание, сказал он значительно. — Всё добро! Мог бы дотащить, так ещё раза в два больше могли бы насобирать… Они там в поисковый раж ударились… За этим жуком… Смотри-ка, ещё живой!.. За ним Витер охотился целый день. Довёл жука до изнеможения…
— Мне раз пять пришлось бы сходить в будущее, — Симон прервал возбужденный монолог КЕРГИШЕТА, — чтобы всё это перенести, а ты за раз… А значит, и в институт мне тоже придётся сходить те же самые пять раз.