Не в силах сделать решающий шаг по оси времени вперёд, я стоял, тянул время и задавал вопросы Симону. Он не удивлялся и спокойно отвечал:
— Нам идти не очень далеко. На сто тридцать семь лет… Да, двадцать второй век… Ну почему ты думаешь, что люди очень изменились?.. Да, конечно, они ушли вперёд, но человек-то, Ваня, как биологический вид, меняется медленно… Ты видел аппаратчиков?.. Что?.. У вас в школах об этом говорят?.. Ха-ха! Я, как видишь, чтобы жить, должен, подобно тебе и твоим современникам, есть и пить, спать и умываться… А что еда? Ты думаешь, одно печенье едят?.. Или таблетки глотают?.. И картошку! Что в ней плохого?.. Тут ты прав, но только не суетливее они живут, а, скажем, насыщеннее… Ну почему? Наоборот, интереснее. Правда, жизнь людей внешне отличается от вашей жизни, и на улицах не встретишь толпы праздно шатающегося народа, но это не означает застоя. У людей появились совершенно другие интересы, да и их количество значительно поубавилось… Ну почему обязательно вымерли? Естественный процесс. Об этом у вас уже говорят… Полмиллиарда. Вполне достаточно. Зато качество и жизни, и здоровья стали значительно лучше… Общение — смысл жизни… Я?.. Ты, Ваня, нахал. Я тебе уже объяснял. Мы, ходоки, живём там, где нам нравится. Мне нравится у вас… Видишь ли, не всем живущим в своём веке удаётся справиться с его ритмом и проблемами. Многим прошлое, канувшее в Лету, кажется золотым веком… Вы?.. Какой у вас золотой век, ты сам знаешь… Проблем везде хватает. У вас свои, у нас — свои. Мне проще решать ваши… Мы долго так будем стоять и рассуждать?
В течение всего времени разговора я не упускал из рук расщелину в стене будущего. В неё-то я и протиснулся, подстегнутый словами Симона.
— Правильно идём? — спросил я его через несколько шагов.
— Всё в порядке, — подбодрил он меня. — Чуть позже повеселевшим голосом добавил: — Мне даже не верится, что ты попал как раз туда, куда нам надо.
— То есть? Что означает, куда надо?
— То и означает. Идём, Ваня, идём!
Там, где я задевал плечами края расщелины, мой спутник проходил свободно. Мне приходилось идти в гору, ощущать ускользающую из-под ног почву, и всё это в сплошном тумане. По моим расчётам, нам пора бы достичь названного Симоном времени, но он, не выпуская моей руки из своей, уводил меня всё дальше в будущее. Никогда ещё дорога времени не утомляла меня так.
— Пришли, Ваня.
Проявились мы внутри здания, в широком коридоре, концы которого терялись вдали, в светлом мареве.
Под ногами текла… Нет не речка.
— Это эскалатор. Нам надо стать на него.
Нас несла самодвижущаяся дорожка. Скорость передвижения на ней регулировалась: в центре — быстрее, к краям — медленнее. Ничего удивительного в этом для меня пока что не было. В учреждении, занимающем большую территорию, где, должно быть, работает много сотрудников, проблема транспорта могла решаться именно так.
Рядом, на расстоянии вытянутой руки, бежала дорожка в противоположном направлении. Навстречу попадались люди, по-видимому, полностью замкнутые в своих заботах. Впрочем, я не был уверен полностью, что все они были людьми. В будущем могли быть и человекообразные роботы. А почему им не быть?
Мы не привлекали их внимания. И понятно. Нас никто не знал, у них свои дела, и мы ничем от них не отличались. Я имею в виду одежду, поскольку здесь так одевались все, то есть, по моему мнению, как бог на душу положит. И на нас с Симоном ничего лишнего. Кроме, конечно, громадного рюкзака за моей спиной.
— Теперь сюда!
Симон свёл меня с дорожки и открыл ближайшую к ней серую дверь в стене, ничем не примечательную по сравнению с другими такими же дверями. Вошли. Я ожидал увидеть нечто грандиозное. Что ни говори, а ведь я был в будущем!
Однако — цветы в простеньких кашпо вдоль стен небольшой комнаты, яркий свет от потолка и обычная — до боли знакомая по присутственным местам — ковровая дорожка, слегка вытертая посередине. Она вела к другой двери — видом побогаче и нарядней входной. Её покрывал причудливый орнамент, блестела, будто только что начищенная, тяжёлая на вид вертикальная ручка из металла жёлтого цвета. Так иногда говорят о золоте — металл жёлтого цвета… А за ней, за её порогом…
Да-а! За порогом, под небольшой площадкой перед дверью, — провал громадного помещения.
Задохнувшись от панорамы огромного, с первого взгляда почти пустого зала, я остановился.
— Вот здесь это всё и происходит. Имитационная, — обвёл Симон рукой открывшееся пространство и, не дав хорошенько рассмотреть, что же передо мной находится, потянул за руку к лифту.