Из-за клетки выступил полуголый здоровяк («Это он ткнул меня копьём, негодяй», — догадался Иван, и возненавидел его) и почтительно склонил голову, положа ладони рук на полусогнутые колени.
Что говорил старик Гхору, для Ивана осталось тайной, так как говорил он на незнакомом языке, а те слова, которые он смог уловить, благодаря лингваму, не помогли установить суть диалога.
— Так и сделаем, — уже по-английски произнёс старик. — Пусть этот будет Последним, а того, — он повёл головой в сторону, — будем считать Первым Подарком…
— Там женщина, — подсказал кто-то из пентов.
— Дикарка! Она… Забудем о ней, пенты. А этот экземпляр позабавит Анахора своей болтовней. Всё, так и сделайте!
С этим они отошли от Ивана и неторопливо направились к другим клеткам. В наступившей уже настоящей темноте рубахи пентов были видны, пока они не вошли в одно из зданий.
Саднила ягодица, к окровавленному пятну липли плавки и джинсы. Иван расстегнул ширинку, оголил заднюю часть своего тела, что ниже спины, — а кого здесь стесняться — и налепил на ранку пластырь, благо, несколько находилось у него в карманах куртки.
Ничто так не удручало его, как этот неожиданный укол ниже бронерубахи и прилипшее прозвище — экземпляр. Обида и злость сдавливали горло. Походя, пырнули, словно в арбуз ножом, а потом, ничего не расспросив, обозвали…
Сами экземпляры!..
Люди Прибоя
Ночь на дворе, а кормить и поить Ивана никто не собирался. И рюкзак с едой отняли…
Площадь постепенно затихла. Вповалку, где их застал сон, спали те, кто встретил его шумом и толкотнёй. И лишь в отдалении светился жёлтым светом прямоугольник окна. Глядя на него, Иван незаметно для себя вздремнул. Во сне он куда-то безостановочно падал и падал, потом опять возвращался в некое первоначальное положение и опять начинал падать.
— Эй, ты! — услышал он сквозь дрёму чей-то шёпот.
В открытые глаза ударил свет окна, до того неяркий, а сейчас, к полуночи, нестерпимый.
— Кто тут?
В ответ прозвучал приглушённый, беззвонный смех.
— Ишь ты, какой быстрый… — проговорил кто-то на том же слегка странном или испорченном английском языке. — Слышал, будто ты из-за Пояса Дурных Веков к нам пожаловал. Верно ли?
— Может быть. Не знаю.
Невидимый в темноте собеседник помолчал.
— Ладно. А откуда вообще? Это-то знаешь?
— Из Ленинграда… Из Санкт-Петербурга.
— Чего?
— Город есть такой. В России. Страна такая есть — Россия.
— Россия?.. — явно озадачился говорящий. — Когда-то я уже слышал о ней. Не от тебя ли самого? — Он опять помолчал, возможно, ожидая от Ивана подтверждения. — Но ты это брось! Брось, говорю… Если ты смог объясниться с дурмами, то не думай, что сможешь морочить мне голову всякими там Ленинградами и Россиями. Я не такой, как ты тут думаешь…
— А кто такие дурмы?
— Не придуривай, говорю! Сам видел и слышал ваш разговор. Хе!.. Ты, правда, больше вопил…
В темноте раздались всхлипывания давящегося от смеха собеседника. Иван шутки не принял.
— Так всё-таки кто они, дурмы?
— Чудно! Из России, говоришь? А язык их знаешь.
— Ты тоже.
— Я жил с первопредком, потому и знаю. Но я никогда не был за Поясом Дурных Веков. А ты был. А кто такие дурмы, будто не знаешь?
— Впервые слышу. Чёрт их побери! Чуть насквозь не проткнули меня.
— Это не они. Дурмы сами ничего не делают. Это Гхор постарался тебя так расшевелить. Ты же сидел, будто не дурмы перед тобой, а какие-нибудь прибойные.
— Доберусь я до этого Гхора…
— Доберись, доберись, — некто, так и неразличимый для Ивана в темноте, вновь захлюпал носом от приступа смеха.
— И доберусь… Как думаешь, — решил спросить Иван о важном для себя в данный момент, — они поесть что-нибудь дадут?
— Ты же Подарок… — По новому взрыву смеха ходок догадался о напрасных надеждах на ужин, но сейчас, как ему показалось, смеялись уже двое. — Кто же тебя кормить будет? Не дурмы же. А Гхор никогда не переступит…
— Ну, тогда, — Иван осторожно ощупал пластырь — укол болел, — мне здесь делать нечего.
— Ха-ха…
Смех погас — Иван стал на дорогу времени. Ему казалось, что сейчас-то он что-нибудь придумает и найдёт способ выбраться из клетки и уйти от неё подальше, а уж потом разобраться, куда его, собственно, угораздило попасть.
Но новое разочарование поджидало его и в поле ходьбы.
Нечто, притащившее его сюда, названное пентами или дурмами, кто их разберёт, Хемом, висело в трёх шагах от клетки. Оно прореагировало на его появление перемещение слева направо. Иван смог разглядеть похитителя поближе. Но первое, бросившееся в глаза, — это его рюкзак. Он, по-видимому, случайно зацепился за одно из сочленений тонких ног паукообразного Хема и теперь придавал ему несколько комичный вид.