– Как и где его можно найти в Фимане?
Перкунас изучающие посмотрел в глаза Ивану; взгляд его был долгим, оттого показался Ивану печальным.
– Ты его можешь найти на площади Первого Порога. Там есть небольшой памятник некоему Давналу. Он держит в руке шар. Джордан как раз рядом с ним практически всегда и пребывает.
– Как я найду эту площадь?
– В Фимане она одна.
– Тогда… Симон, я пойду в Фиман.
– Раз решил, то сходи. Только, Ваня, – Симон помедлил, прежде чем продолжить, – Фиман не простой город и просто так ты там ничего не найдёшь. Хотя площадь Первого Порога одна на весь город.
– Да уж, – подтвердил Перкунас. – Кто там бывает в первый раз, всегда… Всегда с ними что-нибудь случается такое…
– Он прав, Ваня. Мне кажется, тебе следует с нами поговорить о Фимане в спокойной обстановке и подготовиться к входу в него. Но прежде надо отсюда вывести ходоков и временниц.
– Выведу. Если все в сборе, то начнём.
– Нет пока дона Севильяка… А, вон он, возвращается.
Выйти из Кап-Тартара
Дон Севильяк возвращался из Фимана не один.
С ним шёл громадный звероподобный мужчина. От роду, наверное, нечёсаные волосы космами свисали до половины его недюжинного тела, под стать дону Севильяку. Одежда на нём – едва до коленей оборванная хламида. Ноги босые, с мощными, загорелыми до черноты икрами. В руках – посох из суковатой палки. И пронзительные глаза, поблескивающие сквозь спутанную прядь волос.
Таким его впервые увидел Иван.
Он ещё не подозревал, чем в его будущей жизни обернётся эта будто бы рядовая встреча…
– Опять он его волокёт, – пробурчал Сарый по-русски.
– Ещё один недруг? – хмыкнул Иван, позабавившись произнесённым словом – «волокёт».
Он давно уже заметил особенность Учителей использовать некоторые диалектные слова русского языка в своей речи. Либо нахватались от контактов вне городов, либо у них это осталось от пребывания в прошлом, когда, наверное, именно так и говорили.
– Да нет. Какой он враг? – Сарый почмокал губами. – Но к кому это он?.. А-а… – Сарый весело похлопал Ивана по руке. – Это про тебя, Ваня. Тебе, думаю, повезло.
– В чём же? – спросил Иван, но ответа не получил.
– Зря Севильяк привёл его, – озабоченно проговорил Симон. И с досадой: – Я же его предупреждал!
Дон Севильяк и сам, похоже, был обескуражен не меньше Учителей и присмиревших при виде дикаря ходоков и временниц.
– Вот, – сказал он, виновато улыбаясь, что совершенно не вязалось с его всегдашней напористостью и довольством чем-то совершённым. – Он узнал… где-то. И пошёл за мной.
– Что ж это он за тобой пошёл, а не за другими увязался? – ядовито поинтересовался Сарый. – Привёл, так молчал бы уж, а то узнал он будто где-то от кого-то.
– Дигон – святой человек, – уважительно сказал Перкунас.
– Все вы святые, – Сарый неприязненно глянул на жреца. – Если святой, то пусть в этом качестве и пребывает. Но здесь, в Кап-Тартаре. Вам там, у нас, тесно не будет от лишнего святого? Их у нас и так пруд пруди. Так что достаточно!
– Не богохульствуй! – строго упрекнул Перкунас, приложил ладони к груди и закатил глаза под изображенный лоб.
Сарый с иронической улыбкой наблюдал за ним.
– Похоже, – одобрил он действия Перкунаса и хныкающе засмеялся. – Ну, вылитый святой! Глаза, поза, уши… Особенно уши.
– Не богохульствуй, говорю!
Перкунас говорил строго, но Ивану показалось, что глаза его смеются и заинтересованно поглядывают на него, следят, как он будет реагировать на его слова.
Тем временем ходоки стали понемногу оживать и жарко обмениваться впечатлениями.
Единственный, кто ничего не понимал в поднятой шумихе вокруг спутника дона Севильяка – святого Дигона, по словам Перкунаса, – был Иван, к которому как будто тот и пришёл.
Он с интересом рассматривал этого человека, невозмутимо внимающего репликам, направленным на него. Было что-то в его спокойствии от каменной скалы, стоящей на юру: об неё разбивались ветры, её бессильно хлестали дожди, и солнечные лучи напрасно старались проникнуть в её тёмное и неведомое нутро. Эта скала выдержала всё и могла простоять ещё века.
– Этот? – голос у Дигона оказался густым, но словно звучащим на самом выдохе, когда воздуха в лёгких уже не хватает и его оттуда приходится выжимать с изрядным усилием.
– Он, он, – быстро подтвердил дон Севильяк.
Сказал, воровато бросил взгляд на Ивана и отвернулся от Дигона, показывая свою полную непричастность к происходящему.
– Вот что, КЕРГИШЕТ, или как там тебя, – сверкнув глазами, напористо заявил Дигон. – Думаю, нелегко тебе будет со мной. Точно, нелегко! Но сделаешь великое дело. О нём и тебе потом в народах и веках легенды складывать будут.