– Да, я слыш-шал-л, – пьяно ответил он и вскинул падающую на грудь голову.
– Вот и катись, если слышал.
– А-а… Уж не-ет… А похмелиться?
Ходоки снова посмеялись. Арно похлопал дона Севильяка по плечу.
– А ты того, старина, спился потихонечку, а?
– Угу… Ладно, я пш-шёл, – сказал примирительно недавний узник мешка Сола и стал на дорогу времени.
– Тойво, Эдуард и… ты, Арно, не спускайте с него глаз, – распорядился Радич, проводив взглядом тускнеющий силуэт дона Севильяка.
На острове Забвения
Симон с присущей ему внимательностью, не перебивая и не задавая каких-либо преждевременных вопросов, выслушал несколько сбивчивый рассказ Ивана. Меланхолично потёр колени вздрагивающими руками. Иван закончил описание своих приключений и расслабился, усаживаясь удобнее на камне, подогретом внутренним теплом Земли.
– Хорошо, Ваня, – вздохнул Симон, с участием глядя на усталое, заросшее щетиной лицо КЕРГИШЕТА. – Ты и вправду сделал всё хорошо… Фантастически хорошо. Хотя, честно скажу, у меня была всё-таки слабая, но надежда, что мешок Сола и он сам, будь он неладен, – легенда не более того… – Он несколько оживился. – Какой дьявольской выдумки был этот Сол. Ты правильно заметил. Поистине гений… или кретин… Но задумал и осуществил! И это за столько лет до нас, до исторического времени… Мне, признаюсь, хотя я в мешок Сола верил не очень, казалось, более позднее его появление, скажем, в пятом или шестом тысячелетии до нашей эры, в тёмные для ходоков годы… Давно, значит, действует мешок. Но тогда напрашивается вывод…
– В мешке есть вход и выход в сравнительно недавнем прошлом, – вставил Иван. – Хотя я думаю, мне надо будет по нему пройтись и посмотреть. От начала до конца. Вдруг кого-то надо будет освободить из него.
– Посмотри, если есть желание. Но ты прав, Ваня, в том, что там есть вход, сделанный недавно, а то и всегда существовавший, – прищурив левый глаз, согласился Симон. – Иначе в наше время из него не попасть никому. Кроме тебя, естественно.
– Надо искать. Я там ничего подобного не видел.
– Надо-то надо, но погоди. Вначале я там сам похожу, посмотрю. Думаю, дон Севильяк простит нам эту осторожность и новую задержку в его освобождении.
– Вот тут-то как раз… у меня не всё. – Иван повёл глазами по островку. – Я видел дона Севильяка.
Симон вздрогнул.
– Почему сразу не сказал? Где видел?
– Сейчас он спит у себя дома. Он пьян. Так что вначале рассказал о мешке Сола.
– Давай, Ваня, опять всё по порядку.
– Хорошо, – Иван поменял позу: сидеть на камне было неудобно. – Я уже возвращался по временному следу, оставленному мешком Сола, и нечаянно, примерно в середине пятнадцатого века, увидел в поле ходьбы дона Севильяка. Я редко вижу ходоков в поле ходьбы, да и то когда иду с ними рука об руку, как, например, с Сарыем или с тобой. Но я никогда ещё никого из ходоков на дороге времени просто так не встречал. А тут… Очень удивился. Он тоже шёл, лучше сказать, брёл по направлению в будущее. Видок у него, скажу прямо, ниже среднего. И пьян он. За ним следили. Одного я видел.
– Как выглядит?
– Рыжий такой. Подбородок длинный и вперёд выдается.
– Это Тойво. Я его хорошо знаю. Странно, что его-то прельстило связаться с Радичем? У него проблемы со здоровьем, а они там себе в вине не отказывают…
– А вы, я имею в виду и тебя, разве не пьёте вина?
– Ваня, не лови на слове. Я и другие пьём, конечно. Но, – Симон поднял указательный палец, – в меру… Ты на Камена не наговаривай. Слышал я, что он, якобы, к тебе как-то заявился в непотребном виде. Было?
– Ну… – засмущался Иван.
Ему не хотелось что-то неприятное говорить об Учителе.
– Запомни, Ваня. Камен вообще не пьёт, а то, что ты видел… Это, Ваня… Не будем об этом… С тобой говорить тяжело… Давай-ка, вернёмся к Тойво.
– К Тойво так к Тойво, – легко согласился Иван.
– Я вот хочу понять логику его поведения. Он человек вообще-то тихий. И у него любовь к дереву. В том смысле, что он прекрасно режет по дереву. В прошлое ходит за ливанским кедром… – Симон провёл ладонью по щеке. – Вообще, группа Радича, по логике вещей, не должна была состояться. Чем же он их всех подкупил? Неужели только безнаказанность объединяет их? Вот, Ваня, ты, как сейчас говорят, человек новой формации, с высшим образованием и политически грамотный, – неожиданно высказался Симон и с прищуром стрелка посмотрел на Толкачёва. – Как ты думаешь, что их могло сплотить? Ради чего они объединились?