Именно его, а не Сарыя, который возмущений и опасений Ивана, похоже, совсем не воспринимал. Или же делал вид, что не воспринимает.
– Да будет тебе, Ваня. Ничего с ним не случиться, – беспечно заявил он. – Ну и что, что машины там?.. Испугается – прибежит. Тем более, он уже когда-то пытался здесь побывать как будто… А то и на дорогу времени станет.
– Учитель, о чём ты тут говоришь?! Куда он прибежит? Здесь все дома и улицы друг на друга похожие. Спальный район, типовое строительство… Вы хотя бы сказали адрес моего дома и номер квартиры?
– О чём ты сам говоришь, Ваня? Какой ему адрес? – глаза Сарыя беспокойно забегали. – Он же вообще ни читать… ни цифр не знает. К тому же всё написано по-русски… Станет на дорогу времени и… Обойдётся.
– Учитель! Вы ли это не понимаете? Если он уйдёт в поле ходьбы, где его искать? Мы же его пробили в будущее. А когда он пытался уйти вперёд, то всего лет на пятьсот, не больше. Так что будет, когда он выйдет в поле ходьбы? Где он окажется? Здесь или опять у себя?
– Ну-у… – Сарый явно стал тревожиться.
– Вот и ну, – отрезал Иван. – Вы прожили по тысяче лет, а ведёте себя как дети малые. Друг перед другом свой апломб выказываете. Давно он ушёл?
– Да уж с час… Я же ему говорил…
– Что вы ему говорили? Позлорадствовали, поди?.. Где его теперь искать? Знать хотя бы, в какую сторону его понесло, – сетовал Иван, спешно одеваясь.
– Ваня, на улице холодно, – напомнил Сарый, видя, что ученик решил выскочить за дверь налегке, в одной рубахе. – Очень холодно и ветер…
– Зима? – Иван в последний период своей жизни редко выходил в настоящее вне пределов своей квартиры и совершенно отключился от текущих календарных сроков.
– Нет ещё. Поздняя осень, но холодно. Снежок иногда, дождь со снегом.
Иван бегом спустился вниз по лестнице, выбежал во двор.
Было и точно холодно, в основном, от сильного порывистого ветра, напоённого влагой. Свинцовые тучи проносились по небу, едва не касаясь крыши домов. Деревья ещё не все сбросили листву, но между стволами уже можно было видеть далеко, но, сколько Иван ни вглядывался, нигде ни одного человека. Да и кому охота выходить в такую погоду. Те, кому нужно, утром уже уехали или ушли на работу, в институты, в школы, а остальные отсиживаются в тепле.
«Куда он мог пойти?» – лихорадочно соображал Иван, а ноги его уже несли к улице, за угол дома.
Сновали машины, двигались редкие прохожие, но нигде не было видно кого-либо в нелепом серо-белом одеянии, похожим на хламиду Иисуса Христа, как его рисуют в книгах и на иконах.
Иван добежал до перекрёстка.
Слева, через улицу, у метро, как всегда, царило оживление. Люди стекались к входу и растекались от выхода из подземки, толпились у ларьков и киосков. Иван ринулся туда, слабо надеясь, что Дигон мог быть привлечён этой людской суматохой так же, как и он.
Беглый опрос продавцов не дал результатов: никто не видел экстравагантно одетого человека, чтобы можно было на него обратить внимание. Да и вообще, все, кто проходит мимо и не покупает, – вне поля зрения продающих, не до них.
Дигон, естественно, ничего покупать не мог, но всё-таки представлял собой заметную фигуру, чтобы не броситься в глаза.
Иван вернулся к своему подъезду и нервно походил рядом в ожидании – вдруг где-нибудь в поле видимости мелькнёт знакомая фигура.
Не мелькнула.
Дигон растворился где-то среди похожих друг на друга домов, дверей и улиц, среди которых даже современный человек порой напрочь теряется и не знает, куда он забрёл по ошибке, а уж попавшему сюда из тысячелетней давности – и подавно.
Ещё почти час потратил Иван, бегая по округе, заглядывая во все углы, где мог остановиться или находиться потерявшийся Дигон.
Его нигде не было.
Раздосадованный, обеспокоенный и вспотевший от пробежек, он вернулся к подъезду своего дома. Поднимаясь по лестнице мимо почтовых ящиков, заметил один, забитый какими-то бумажками. Это был его ящик. Он выхватил пачку белых листков и в тусклом свете лестницы разглядел, что они собой представляют – и ахнул. Весь этот ворох состоял из счетов на уплату квартиры, за газ, телефон… за… всё!
От их вида его хватил настоящий столбняк. Как он мог позабыть о необходимости оплачивать все эти удобства, в которых жил и теперь живёт с Сарыем? С Учителем, для которого его дом стал постоянным убежищем. Он здесь сидит, а счета идут! Отключат всё – потом бегай, доказывай, что не верблюд, а так вот, мол, нечаянно всё произошло…