– Вы думаете, нам это важно знать?
– А что нам важно знать? – словно ожидая именно такого поведения со стороны ученика, уязвлённо ответствовал Сарый. – Нам надо хотя бы что-то знать, если мы хотим выделить суть. Я пока что не могу этого сделать, а ты, похоже, сделал. Так что?
Иван, в свою очередь, не ожидавший ничего подобного от молчаливого до того Учителя, насупился. Его и так тяготила возня с Дигоном, а тут он оказался крайним во всей этой нелепой, по его мнению, истории, участником которой стал не потому, что ему хотелось, а навязанной самими Учителями.
Всеми тремя.
И – действительно.
Дон Севильяк привёл этого подарка, утверждавшего о народной памяти в веках ему за доброе дело, если он его выведет из Кап-Тартара.
Симон посоветовал протащить сектанта через неодолимый для того барьер между мирами, и сам отвёл его, по сути, под ручку в нужную точку зоха.
А Сарый…
Ну, этот с удовольствием и злопыхательством отпустил Дигона на прогулку по городу, предоставив ученику суматошно мотаться в реальном и временном мирах, подраться с кушерами и вновь пробить это сектантское чудо к себе домой…
И после всего этого – к нему же претензии!
Он встал во весь свой рост и по-армейски чётко и громко, чтобы слышали все и потом не ссылались на глухоту, проговорил:
– Вот что, Учители мои дорогие! Вы тут с ним разберитесь сами, выделите важное и полезное, а потом мне доложите!
И ощутил ностальгическое чувство утраты – почему он не остался в армии? В которой всё отлажено, продумано, регламентировано и ясно. «Есть» или «слушаюсь»! И вся недолга… О чём-то важном думает начальство, конкретизируя придуманное в приказах. Дан приказ – и точка! Приказы не обсуждаются, а выполняются. Выполнил, доложил и… свободен до следующего приказа…
И думать ничего не надо!
…Но как он злился когда-то, будучи в армии и выполняя порой дурацкие, по его представлениям, приказы, а то и разноречивые, никчёмные, иногда и грязные по своему содержанию или направленности. Мыслилось, нужна свобода действия, собственное понимание необходимости и важности…
Вот он теперь это получил сполна!
И ему это, оказывается, совсем не нравится.
А что ему, собственно, нравится?
Равнодушно изучив распухшую физиономию Дигона, посмотрев на улыбку Моны Лизы Сарыя и задумчивого Симона, Иван стал на дорогу времени.
Поздний вечер на Пулковских высотах встретил его, вновь разгорячённого и нервно вздёрнутого, прохладой. Подул сильный северный ветер, нагнал облака.
Несмотря на свежесть и ветер, в округе пахло чем-то странным и противным, так пахнет в рыбном магазине, где плохо хранят товар. Принюхиваясь, Иван стал оглядываться, но шорох за спиной заставил его резво обернуться. Ил-Лайда бросилась ему на шею со слезами радости, словами каких-то упрёков и любви…
Они расстались с нею в поле ходьбы, как только он вынес её через барьер из Кап-Тартара и опустил на землю.
– Я буду тебя ждать сегодня же. Во время, когда совсем появятся звёзды.
– Но там тучи всё небо затянули.
– Звёзды есть всегда, даже если будут тучи, – наставительно сказала она. – Разве ты не знаешь?
– Знаю. Но не забудь одеться. Там… тогда будет совсем холодно. А ты…
Она засмеялась.
Полураздетая, только-только выдернутая из-под ласковых горячих лучей Кап-Тартара, она излучала теплоту.
– Я ждала тебя. Мне с тобой не холодно.
– Но там так пахнет чем-то, – напомнил Иван.
– Да. Я когда пришла, там что-то ползло к воде. Кричало, пока не добралось до неё… Мне было страшно. А тебя всё не было и не было… Приходи, Ваня… Я тебя буду ждать.
– Приду…
Ещё несколько минут незначащих слов – и она ушла в свою Страну Праведных.
Иван поколебался и вышел в реальный мир. Сошёл к противоположному от того, где Ил-Лайда видела какое-то существо, берегу острова и долго простоял, вдыхая свежий воздух, слушая скулящее завывание ветра в голых ещё ветках лиственных деревьев и мерный гул от покачивания островерхих елей.
Возвращался домой он с вполне созревшим планом.
Правда, он был не очень уверен, что Учители встретят этот план с восторгом. К тому же в нём были совершенно тёмные пятна, требующие освещения. Но для этого следовало опять спрашивать Дигона, и выслушивать его невнятные ответы, и пытаться вычленить из них нужное.
Однако сам план, как бы тому ни противился Иван, мог у него родиться лишь благодаря тому, что уже удалось вытянуть из Дигона.
В задуманном ликвидация секты не предусматривалась. В конце концов, кто он такой, чтобы лишать людей каких-то идеалов? Другое дело – устройства, позволяющие управлять кушерами. Для этого надо отвлечь внимание Ждущего – это он мог бы взять на себя – или дождаться, когда тот снова уйдёт во время по морю, а кто-нибудь, например, группа Дигона, усиленная, скажем, доном Севильяком и Арно, в это время произведёт захват и Рюноши, и Навырга с последующим их уничтожением.