Выставив перед собой ладонь, чтобы ещё раз не наткнуться глазами на неприятную вспышку, Иван устремился вслед за закрытием, надеясь догнать его и каким-то образом проникнуть в него в момент его исчезновения.
Но странное образование наводило Ивана на мысль, что Стэн, по всему, обычный ходок, не мог быть создателем закрытия для него, КЕРГИШЕТА.
Тогда кто? Сам в”ыг?..
Домашние шлёпанцы не способствовали передвижению, в тонкой рубахе на дороге времени было прохладно, а рюкзак с оружием остался в прихожей квартиры – так что Иван чувствовал себя в поле ходьбы не совсем уютно вне своего обычного снаряжения.
Вот закрытие, ужавшееся до размеров мыши, вспыхнуло бенгальским огнём, Иван достиг точки зоха и вышел в реальный мир среди гор кавказского хребта. Прямо над ним сверху низвергался водопад, вода кипела под ногами и неслась дальше вниз по склону.
Где-то в ней исчезли в”ыг и Стэн. Погоня для Толкачёва потеряла ориентировку, а, значит, смысл.
Он присел на влажный камень, посидел, с досадой думая о суете последних дней.
Как бы он ни пенял на Учителей, но весь этот муравейник кушеров он разворошил, по сути дела, сам, выведя Дигона из Кап-Тартара. И вот теперь мотается туда-сюда: тут нашёл, там потерял, где-то подрался, здесь набегался…
Иван вернулся домой, а там продолжение неприятностей – Дигон исчез.
– Этот паршивец пошёл в туалет как будто по нужде, – оправдывался Сарый. – Вот и пошёл… И не вернулся.
– Ну и… Где Симон и Арно?
– Ушли. Симон сказал, что тебе надо выспаться здесь, дома, потому что сам он будет только завтра утром.
– Так и сказал? Он знает о Дигоне?
– Так и сказал… И знает.
– Далеко, видать, пошёл. Не в институт ли?
– Сам его спроси. Мне Дигона достаточно.
– Я и вижу…
Утро следующего дня началось для Ивана рано из-за появления ни свет, ни заря Арно, а получасом позже – Симона.
Пока Иван без удовольствия умывался и брился, Арно долго и нудно, без присущей ему нагловатости, описывал в подробностях вчерашний эпизод, случившийся у него со Стэном.
– Я ему помогал, а он… Знаешь, его, словно что-то подтолкнуло. Стал вырываться из моих рук и уходить на дорогу времени. Я его пытался остановить, а он… Хорошо, что я успел увернуться, а то бы получил по переносице… Говорю ему, а он…
– Ладно тебе. Что случилось, то случилось. Тут я думаю, другое. Пойдём, за столом расскажу.
Но появился Симон. Он был озабочен какими-то своими делами, оттого выглядел так, словно совсем недавно участвовал в забеге на длинную дистанцию. Поэтому он сухо и кратко поздоровался сразу со всеми и тут же, отмахнувшись от Сарыя с предложением чая и пряников, подступил к Ивану.
– Ваня, тебе опять придётся сходить на Пулковские высоты. Надо проверить, может быть, Дигон вновь там сидит и ждёт твоего прихода. Верни его сюда. А ты, Арно, сходил бы и поискал Стэна.
– Он его не найдёт, – перебил его Иван и поведал о своём преследовании закрытия.
– Преследование закрытия… – задумчиво произнёс Симон, когда Иван высказался. – Что-то новое в поле ходьбы. А, Камен?
– Да уж, – кратко отделался Сарый. – Зря этого паршивца из Кап-Тартара вытащили.
– Ты снова об этом, – недовольно сказал Симон. – Уже вытащили. Что теперь языком… Ты, Ваня, думаешь, вмешался сам в”ыг? – не спросил, а как будто подтвердил Симон. – Значит, он может ходить в наше настоящее… Но может ли в будущее? В твоё и наше настоящее? Вот вопрос. Если он ждёт, то… Всё возможно. Это сильно меняет наши представления об его способностях. Потому-то нам необходим Дигон и его кушеры, чтобы мы могли…
– Постой, Симон, – остановил Учителя Иван и с надеждой предложил: – Может быть, плюнуть на него и забыть? Нужны мы ему, если он всё время от нас убегает. Так зачем он нам? И дружки его? Честное слово, с ними возиться надоело. И бегать за ними тоже.
– Оно так, Ваня. Но мы уже ввязались… Подожди! Это просто случилось сейчас, но, поверь, нам пришлось бы заниматься Ждущим и кушерами всё равно. Мы о них знаем давно. Не так обстоятельно, конечно, как хотелось бы. Да и до сих пор не было причин углубляться в их деятельность. Однако с твоим появлением в поле ходьбы…
– Я так и знал, – с сердцем вставил Иван в рассудительную речь Симона своё видение объясняемого, – что я же и буду виноват.
– Ты не виноват. Ты – новый фактор. Твоё внезапное появление вызвало изменение, возможно, даже самого поля ходьбы. Я уже не говорю о ходоках. Изменились взаимоотношения между ними. Как современников, так и предшественников. Изменились их представления о ходьбе во времени и знания о ней. Ты этого не замечаешь, а мы-то уже прочувствовали на себе…